Ракеты: тайная сила в тени процесса распространения ядерного оружия

В январе Северная Корея провела четвертые ядерные испытания, детонировав свою «первую водородную бомбу», по крайней мере, так заявил Пхеньян. С тех пор Северная Корея провела несколько ракетных испытаний, последним из которых на настоящий момент стал запуск на большую высоту баллистической ракеты средней дальности («Хвасон-10» или, как она более известна внешнему миру, «Мусудан»). Эти испытания, после пяти неудачных запусков подряд, стали «успешными». Северокорейская ракетная программа развивается с постоянной скоростью, – и Пхеньян успешно уменьшает размеры ядерных боеголовок для того, чтобы их можно было устанавливать на различные баллистические ракеты с типом двигателя «Мусудан». Такая работа была проведена с первой северокорейской межконтинентальной баллистической ракетой «KN-08», в настоящий момент находящейся на стадии разработки.

Сразу же после испытаний 22 июня Совет Безопасности ООН решительно осудил запуски баллистических ракет Северной Кореей. За текущий год это явилось уже пятым подобным осуждением. Совет Безопасности отметил, что «данные повторяющиеся действия являются серьезным нарушением обязательств по соответствующим резолюциям» и что «эти действия способствуют развитию систем доставки ядерного оружия Северной Кореей и усиливают напряженность». С 2006 года Совет Безопасности принял пять главных резолюций, накладывающих или усугубляющих санкции в отношении Северной Кореи из-за ее военной ядерной программы. Организация Объединенных Наций также многократно осудила северокорейские запуски ракет, «снарядов» или «спутников».

Резкая и настойчивая критика международным сообществом запусков ракет и зарядов Северной Кореей подчеркивает истинную реальность: ракеты являются нераздельной частью ядерного оружия. Но, что странно, под резкое осуждения попадают испытания ракет, проводимые лишь Северной Кореей. Испытания, проводимые другими странами, даже Ираном, не привлекают столь пристального внимания. Естественно, что северокорейская военная ядерная программа выставляет развитие ракетных технологий, предпринимаемых Пхеньяном, в более угрожающем свете. Но ракеты являются основным компонентом ядерного оружия всех стран – поэтому распространение ракетных технологий заслуживает по крайней мере такой же озабоченности и таких же мер предотвращения, как и распространение ядерного оружия.

Основные ядерные державы, такие как США, Россия и Китай постоянно проводят испытания ракет и расширяют свои наступательные возможности. Тем самым они провоцируют возникновение чувства небезопасности у других стран. Вероятно, что улучшенные ракеты точного наведения являются стимулом для развития ядерного оружия другими странами; в то же самое время ядерное оружие, в свою очередь, побуждает на разработку усовершенствованных ракет. Применяемые вместе, эти две технологии увеличивают потенциал имеющего их государства на причинение максимального разрушения и таким образом, – как полагают многие, – усиливают веру в значимость средств сдерживания. И, опять же, ракеты с неядерными боеголовками могут рассматриваться как замена ядерного оружия. Например, Южная Корея вложила огромные средства в развитие баллистических и крылатых ракет с еще более высокой дальностью, вероятно, в попытках противодействия или соперничества с северокорейской военной ядерной программой. В любом случае разрешение проблемы распространения ракет не должно ограничиваться неоднозначными случаями, такими как северокорейская ракетная программа или торговля ракетами между Китаем и Ближним Востоком.

К сожалению, формальные и юридические механизмы сдерживания торговли ракетами являются неадекватными и находятся под угрозой потери своей значимости. Режим контроля ракетных технологий был инициирован в 1987 году в качестве добровольного механизма ограничения распространения баллистических ракет и других автоматических систем доставки оружия, которые могут быть применены для нападения с применением оружия массового уничтожения. В число 35 членов этого режима входят главные мировые производители ракет, и ожидается, что они ограничат экспорт ракет (и соответствующих технологий), способных нести 500-килограммовый заряд на расстояние по крайней мере 300 км, или же способных нести любой тип оружия массового уничтожения. Несмотря на то, что режиму приписывается замедление или прекращение некоторых ракетных программ, у него имеется множество недостатков. Режим не подразумевает взятие на себя обязательств по ограничению существующих ракетных арсеналов или по достижению ракетного разоружения. Его установки не включают в себя международные меры по контролю и верификации обнаружения и предупреждения межгосударственных обменов ракетными технологиями и ракетами. Его средства контроля за экспортом продуктов двойного назначения являются жесткими и негибкими, что препятствует сотрудничеству в сфере гражданских технологий и вредит экономическим интересам как поставщиков, так и покупателей. А в силу того, что режим не является юридически обязывающим, его применение оказывается произвольным, – например, США и Южная Корея в 2012 году заключили соглашение, увеличивающее максимально допустимую дальность южнокорейских баллистических ракет с 300 до 800 километров, а максимальный вес их боевой части с 500 кг до 1,5 метрических тонн, намного превышая ограничения, указанные данным режимом контроля. Избирательная обязательность подрывает легитимность самого режима, – а его сила заметно тускнеет, так как сегодня распространение ракет получает крайне мало внимания по сравнению с другими проблемами безопасности, такими как распространение ядерного оружия и терроризм.

По мере того, как режим контроля становится все более беспомощным, его результатом может стать менее эффективный мониторинг технологий двойного назначения, применимых к ракетам, – так как в современных ракетах задействованы различные улучшенные технологии, которые используются в космической и других сферах. Эффективный контроль за такими технологиями вряд ли сможет проводиться дополнительными регулирующими структурами наподобие Группы ядерных поставщиков или Вассенарского соглашения. Правительство японского премьер-министра Синдзо Абе практически ничего не сделало, чтобы исправить ситуацию, когда в апреле 2014 года оно отменило действие «Трех принципов», – запрета на экспорт оружия, военной техники и технологий, которые применялись с 1967 года. Как я уже утверждала ранее, Япония была ведущим поставщиком усовершенствованных гражданских технологий двойного назначения с возможным военным применением уже тогда, когда «Три принципа» еще были в силе. Участие Японии в мировом военном бизнесе в качестве поставщика усовершенствованных военных технологий и компонентов только усугубит проблему распространения ракет.

Ядерное оружие состоит из ядерной боеголовки и системы доставки. Эти две части неразделимы. Этот принципиальный факт, будь то специально или случайно, зачастую исключается из дискуссий о ядерном разоружении. Усилия по нераспространению ядерного оружия, которые пренебрегают вопросом распространения ракетных технологий, обречены на безрезультатность, – а фактически распространение ракет является потайной движущей силой распространения ядерного оружия. Если миру суждено быть свободным от ядерного оружия, настало время начать решать вопросы нераспространения ракет и ядерного разоружения как двух неразрывных элементов одной и той же проблемы.