Как снизить ядерные опасности в Южной Азии

By Jayita Sarkar: RUS, Rabia Akhtar: RUS, Mario E. Carranza: RUS, October 5, 2016

В ближайшее время перспективы того, что в Южной Азии начнется ядерное разоружение, кажутся достаточно туманными. Принимая во внимание тот факт, что ядерное оружие будет уничтожено на этой части Евразии очень нескоро, возникает вопрос: какие меры доступны Индии, Пакистану, странам вне региона, а также международным организациям для снижения риска обмена ядерными ударами в Южной Азии?

Round 1

Вовлеченность США критична для контроля над вооружениями в Южной Азии

By Mario E. Carranza: RUS | Oct 6, 2016

Когда Южная Азия стала ядерной, индо-пакистанский конфликт перерос из регионального кризиса в глобальную проблему. Обмен сотней ядерных ударов между двумя этими странами мог бы унести до 20 миллионов жизней в течение недели, а также снизил бы общемировую температуру на 1,3 градусов Цельсия, что поставило бы еще 2 миллиарда человек на грань голода.

Ученые, реально смотрящие на события, уже давно говорят о том, что для предотвращения использования ядерного оружия в индо-пакистанской войне обе стороны должны прийти к стабильному уровню ядерного сдерживания. Достижение этой цели кажется крайне трудным, если не невозможным, а недавние изменения в ядерных доктринах и стратегиях применения обычных вооружений Индии и Пакистана сделали ядерные взаимоотношения еще более нестабильными. Например, доктрина «Холодного старта» индийских вооруженных сил включает в себя быстрые атаки с применением обычных вооружений, – в качестве ответа на террористическую атаку базирующихся в Пакистане джихадистских организаций, – и рассчитана на то, чтобы не спровоцировать Пакистан на использование ядерного оружия первым. Но Пакистан заявляет, что в таком случае он ответит на «Холодный старт» ядерной атакой малой мощности.

Общепринятая точка зрения такова, что Индия сохраняет доктрину «отложенного ядерного сдерживания», – т.е. в мирное время ядерные боеголовки не установлены на системы доставки, а сами боеголовки находятся в не полностью собранном состоянии. Согласно заявлению Дебалины Гошал из Группы политики Дели, отложенное ядерное сдерживание способствует стратегической стабильности в индо-пакистанских отношениях. Однако, по словами политолога Випина Наранга из Массачусетского технологического института, вера в то, что Индия хранит свое ядерное оружие в демонтированном состоянии «по большей части является мифом… Скорее всего, все индийские ракетные ядерные системы будут рано или поздно развернуты практически в состоянии полной боевой готовности в пусковом контейнере, что представляет собой огромную разницу с широко распространенной точкой зрения, что Индия хранит свое ядерное оружие в относительно демонтированном состоянии». В то же самое время ядерное оружие Пакистана по всей видимости уже готово к использованию в любое время, а полномочия на использование ядерного оружия в ходе военных конфликтов с Индией, по имеющимся данным, было передано полевому командованию еще с 2000 года. Сегодня уже поздно применять подлинное отложенное сдерживание в Южной Азии, а стабильное ядерное сдерживание в этой части континента кажется невозможным.

Альтернативами стабильного сдерживания являются снижение ядерных рисков и контроль за ядерными вооружениями. К сожалению обе страны имеют неважную репутацию внедрения мер укрепления доверия и снижения рисков, – и перед жизнеспособностью режима контроля за ядерными вооружениями стоят такие препятствия, как труднопреодолимая преграда глубокого обоюдного недоверия. В феврале 1999 года настоящим прорывом в индо-пакистанских отношениях стала «Лахорская декларация», но Каргильская «мини-война», произошедшая в этом же году, похоронила «дух Лахора». Может ли этот дух быть возрожден в эпоху премьер-министров Моди и Шарифа? Только если лидеры обеих стран смогут преодолеть мощные внутренние интересы, которые питают и поддерживают бессрочный статус-кво.

В 2004 году Индия и Пакистан начали мирный процесс, известный как «комплексный диалог». Этот процесс затрагивал восемь проблемных вопросов, включая Кашмир, терроризм и незаконный оборот наркотиков, меры укрепления доверия и экономическое сотрудничество. Комплексный диалог разбился о террористическую атаку 2008 года в Мумбае, и обе страны так и не смогли возобновить его в 2015 году. С тех пор Индия и Пакистан «думали о немыслимом», цитируя стратега Германа Кана. То есть обе страны вступили в догматические споры по поводу «доминирования в эскалации». И эта доктринальная соревновательность значительно повысила возможность возникновения индо-пакистанского ядерного конфликта.

Опасность того, что ядерное оружие будет использовано в следующей индо-пакистанской войне, очень велика, но обе стороны могут сделать значительные шаги, отступив от края Армагеддона. Они могли бы установить постоянную горячую линию между своими премьер-министрами и начальниками военных операций. Они могли бы начать серьезный диалог по поводу своих ядерных доктрин. Они могли бы создать центры по снижению ядерных рисков, в которых были бы заняты сотрудники из обеих стран. Они могли бы договориться об обмене информацией, когда по их территориям происходит передвижение ракет в учебных целях. А также они могли бы подписать договор о сотрудничестве в области воздушной разведки, созданный по образцу Договора по открытому небу, заключенного между НАТО и странами Варшавского договора на исходе холодной войны.

Но отойдут ли южно-азиатские соперники от края пропасти, ведущей в Армагеддон, зависит от перспектив стабильной нормализации двусторонних отношений (даже без формального завершения кашмирского диспута). Сегодня нормализация кажется достаточно дальней перспективой из-за неснижающегося взаимного недоверия. Кроме этого, судя по всему, индийскому правительству недостает политической воли сделать второй «рывок веры» (фраза, связанная с поездкой 1999 года в Лахор индийского премьер-министра Атала Бехари Ваджпаи), возродив совместный диалог с Пакистаном. Таким образом, крайне необходимо, чтобы международное сообщество – под предводительством США – попыталось снизить напряженность и установить на этой части евразийского континента механизмы контроля за ядерным оружием.

На сегодняшний момент на пути установления осмысленного индо-пакистанского режима контроля за ядерным оружием стоят три препятствия: недостаток проактивной американской дипломатии; «совершенствование небезопасности» в этой части Евразии (то есть, как Индия, так и Пакистан часто делают друг другу предложения, которые, как они сами осознают, другая сторона не примет); а также наличие в обеих странах внутренней оппозиции решению ядерной головоломки. В Индии внутренняя оппозиция может быть преодолена «индийским Горбачевым». В Пакистане оппозиция будет побеждена только лишь тогда, когда военные лишатся контроля над программой ядерного оружия.

Однако Индия и Пакистан живут не на разных планетах. Они подвержены внешним юридическим ограничениям, как продемонстрировало их согласие с международным мораторием на ядерные испытания и их соблюдение (до сего времени) нормативов «неиспользования» (пусть даже табу на ядерное оружие в Южной Азии очень хрупкое). Если ядерное табу будет закреплено на глобальном уровне, Индия и Пакистан могли бы быть вынуждены рассматривать его более серьезно. Особенно если США (как основной законодатель нормативов) откажутся от использования ядерного оружия первыми, а также станут на рельсы новой, проактивной политики поддержки контроля ядерного оружия в Южной Азии, – тогда вероятность обмена ядерными ударами в Южной Азии будет значительно снижена.

Соединенным Штатам необходимо полностью пересмотреть свой подход к ядерному противостоянию в Южной Азии. Им придется перестать принимать сторону Индии и вместо этого перейти к политике уравновешенного подхода к индо-пакистанским отношениям. Это потребует улучшения отношений с Пакистаном, – хотя при этом было бы ошибкой предлагать Пакистану ядерный договор, который сделал бы его одним из основных ядерных государств. Вместо этого Вашингтону следует возродить в Южной Азии нормативы нераспространения ядерного оружия путем пересмотра своего ядерного договора с Индией, установив ограничения на индийскую программу ядерного оружия, о которых администрация Буша не смогла с свое время договориться.

США также необходимо оказать дипломатическое давление на обе страны для начала серьезных переговоров о контроле ядерных вооружений. Как минимум Индия и Пакистан должны формально взять на себя обязательства по Договору о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (после того, как Сенат США ратифицирует этот договор). В то же самое время важную роль в деле возвращения на внутренние политические арены Индии и Пакистана вопроса контроля ядерных вооружений могла бы сыграть гуманитарная инициатива (движение, которое принципиально изыскивает возможности создания договора о запрещении ядерного оружия). То же самое могли бы предпринять антиядерные неправительственные организации на местном и международном уровнях.

Индо-пакистанская ядерная головоломка не подразумевает разрешения на скорую руку, – но время на принятие решение истекает. Именно сейчас наступил тот момент, когда активное американское вмешательство могло бы помочь южно-азиатским соперникам создать работающий режим контроля за ядерными вооружениям, тем самым сохранив миллионы жизней от ядерного Армагеддона.

Пришло время для Индии и Пакистана разрешить свои внутренние кризисы

By Rabia Akhtar: RUS | Oct 6, 2016

Уже почти два десятка лет Индия и Пакистан живут в постоянном страхе ядерной войны. В 1999 году, через год после обретения ядерного оружия, обе этих страны были втянуты в Каргильский кризис, конфликт с применением обычного оружия, в ходе которого возможность обмена ядерными ударами оказалась очень реальной и зловещей. Каждый кризис, случавшийся после Каргильского, ставил новые угрозы ядерной эскалации. Таким образом эта часть континента остро нуждается в системе управления кризисом, способной предотвратить быструю эскалацию от обычной войны к ядерной. Просто надеяться, что в будущем не произойдет никаких кризисов, попросту неразумно. Обе страны объединяет тревожное прошлое и, принимая внимание продолжительный конфликт в Кашмире, а также пограничный терроризм в регионе, – ожидание того, что кризиса не случится, по сути своей сродни мечтам о несбыточном.

Поведение каждой страны в отношении другой в некоторой степени определяется мерами укрепления доверия, которые сформировались как в течение многих лет до того, как обе страны стали ядерными, так и после этого. Но эти меры не могут предотвратить кризис, – также как принципиально не могут управлять ими после того, как кризисы возникнут. И так как периодичное возникновение кризисов неизбежно, то, когда подобный кризис все-таки случится, центральными приложением усилий по сохранению ядерной стабильности в Южной Азии должно стать развитие механизма предотвращения быстрой эскалации от обычных вооружений к ядерным.

Слишком явное присутствие Дядюшки Сэма. С тех пор, как Индия и Пакистан стали ядерными державами в 1998 году, они создавали свои ядерные арсеналы в соответствии с собственными стратегическими нуждами и перспективами. Каждая из этих стран развивала свою ядерную инфраструктуру и постоянно модернизировала ядерные запасы и системы доставки. Обе страны рассматривали идею ограниченной ядерной войны. И в ходе развития этой ситуации каждая из сторон поняла, как трудно предотвратить эскалацию непосредственно в ходе кризиса.

Фактически каждый раз, когда происходил двусторонний кризис с ядерными полутонами, стороны просили США вести переговоры о мире, а также стать кризисным управляющим. В этой связи Индия и Пакистан передали контроль за эскалацией кризисов на аутсорсинг Соединенным Штатам. Вашингтон оказался знаменосцем кризисной стабильности в Южной Азии при том, что у него нет никаких рычагов управления динамикой пакистано-индийской политики сдерживания. Полная подвластность Индии и Пакистана посредничеству третьей стороны поставила государства Южной Азии в абсолютную зависимость от стратегических капризов внешней силы, находящейся вне региона.

Исламабаду, как и Нью-Дели, перед кризисами и во время них крайне недостает открытых каналов для обмена информацией и диалога. Но на сегодняшний день единственные доступные структуры являются уязвимыми, нестабильными и склонными к коллапсу – стоит просто взглянуть на процесс «комплексного диалога», начатый в 2004 году и потерпевший крах в 2008 после атак в Мумбае.

Между тем Соединенные Штаты не уверены, хотят ли они оставаться вовлеченными в будущие кризисы Южной Азии. Более того, некоторые обозреватели динамики эскалации региональных конфликтов озабочены тем, что выход США из игры может оказаться крайне опасным, – Индия и Пакистан никогда не регулировали динамику кризисов самостоятельно, поэтому неясно, способны ли они на это. Я понимаю подобную озабоченность. Но в то же время Индия и Пакистан никогда не научатся контролировать ядерные угрозы, если вместо этих двух стран об эскалации беспокоится Вашингтон. Соединенные Штаты Америки должны активно поощрять развитие механизмов двустороннего управления кризисами у обеих сторон с тем, чтобы, когда очередной кризис потребует деэскалации, Исламабад и Нью-Дели смогли бы обратиться друг к другу, а не к Вашингтону.

Разделенная ответственность. В 1998 году, когда Южная Азия стала ядерной, Пакистан предложил, чтобы Индия присоединилась к мероприятиям, названным Режимом стратегических ограничений. Этот режим состоял из трех важных взаимозависимых элементов: ядерных ограничений, сбалансированности обычных вооружений, а также способов разрешения конфликтов. С тех пор прошли годы, но этот режим все еще может быть модифицирован, включив в себя двустороннее кризисное управление в качестве неотъемлемого элемента широкого комплекса мер по снижения ядерных рисков. К сожалению Индия возражала против этого режима и отклонила все три элемента, – доказывая, что военные возможности Нью-Дели, а также его стратегия применения вооруженных сил зависят от оценок угроз, простирающихся далеко за пределы Пакистана.

Это достаточно странный аргумент. Индийские вооруженные силы, развернутые по границе с Пакистаном, безусловно имеют отношение именно к Пакистану. То же самое относится и к наступательной доктрине Нью-Дели «Холодный старт» (или «Запуск без перегрева»), которая разрабатывалась для начала быстрых военных действий против Пакистана, но не пересекая ядерного порога Исламабада. К настоящему времени Индия, наверное, уже поняла, как трудно будет осуществить «Холодный старт» с точки зрения оперативного исполнения. Но ущерб уже причинен: «Холодный старт» спровоцировал Исламабад на разработку тактического ядерного оружия.

Индия обязана великодушно принять любое предложение Пакистана, будь то Режим стратегического ограничения или любые другие механизмы двустороннего предотвращения кризисов и управления ими. Но с тех пор, как Индия приобрела статус ядерной державы, она стала демонстративно заносчивой. Иногда она относится к Пакистану как к «ядерному далиту» (каста неприкасаемых в Индии), – недостойному уважения и равного отношения за ядерным столом. Но ответственность за изменение стратегической динамики в Южной Азии зависит от Индии в той же степени, что и от Пакистана. Обе страны несут совместную ответственность за региональную стабильность. И пока оба государства не смогут признать взаимозависимость собственных оценок угроз, шансы на установление «обоюдно гарантируемой стратегической стабильности» достаточно туманны.

Индия и Пакистан не могут игнорировать географию или мечтать о фантастическом ее изменении. Единственный способ добиться стратегической стабильности – разделенная ответственность посредством диалога и сотрудничества.

И в завершении статьи я хотела бы сказать, что ближайшие перспективы южно-азиатского ядерного разоружения видятся безрадостными. Но и долгосрочные перспективы ненамного лучше, если только процесс глобального ядерного разоружения не ускорится на самых верхах. То есть признанные ядерные державы должны начать соблюдать свои обещания по договоренностям, лежащим в основе Договора о нераспространении ядерного оружия. Даже если Индии и Пакистану путем серьезной работы и желания сотрудничать только предстоит достигнуть ядерной стабильности на своей части континента, они не могут самостоятельно достичь глобального разоружения. Эту работу должны начать крупнейшие ядерные державы.

Три конкретных шага к ядерной стабильности в Южной Азии

By Jayita Sarkar: RUS | Oct 6, 2016

Индия и Пакистан постоянно наращивают объемы своих расщепляющихся материалов. Пакистан владеет тактическим ядерным оружием, котором он угрожает Индии. Нью-Дели готовится завершить развертывание ядерной триады. Образования, не являющиеся государствами, представляют собой постоянную угрозу в Южной Азии, способную завладеть ядерным оружием и материалами. Частым явлением стали артиллеристские обстрелы на индо-пакистанской границе.

Ввиду этих причин ядерная ситуация в Южной Африке требует особого внимания. Но можно ли что-либо сделать для снижения ядерных рисков в регионе, если Исламабад и Нью-Дели вряд ли остановят наращивание своих ядерных сил в условиях многолетнего антагонизма и недоверия между двумя странами? Да, можно, – и особо следует отметить инициативы трех типов, способные укрепить ядерную стабильность в Южной Азии. Прежде всего Нью-Дели и Исламабад могли бы предпринять действия по двустороннему сотрудничеству в области ядерной безопасности. Во-вторых, обе стороны могли бы, – при помощи международного сообщества, – изыскать средства для улучшения ядерной кибербезопасности в регионе. И, наконец, Индия и Пакистан могли бы принять на себя обязательства, – в той или иной форме, – по Договору о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний.

Укрепление ядерной безопасности. Предметом для растущего беспокойства в Южной Азии является то, что террористические группы, способные получить доступ к ядерным материалам, могут либо применить эти материалы в атаках, либо использовать в качестве козыря против Нью-Дели или Исламабада.

В соответствии с Инициативой по снижения ядерной опасности и ее Индексом ядерной безопасности, и Индия, и Пакистан плохо справляются с обязанностями охраны своих ядерных материалов. Но за последние месяцы обе страны предприняли многообещающие шаги. В преддверии четвертого и последнего Саммита по ядерной безопасности, который начался с марте, Исламабад ратифицировал дополнение 2005 года к Конвенции о физической защите ядерных материалов. На самом саммите Нью-Дели принял на себя обязательства в отношении контрабанды ядерных материалов и по некоторым другим вопросам. А в июне Индия взяла на себя обязательства по еще одной важной инициативе, известной как Совместное заявление о внедрении мер укрепления ядерной безопасности.

Тем не менее, как перед Индией, так и перед Пакистаном стоят риски безопасности ядерных материалов, располагающихся на их территориях. Благоприятными для обоих государств стали бы двусторонние механизмы решения этих проблем, – но такое сотрудничество на сегодняшний момент минимально. Необходима структура сотрудничества в вопросах ядерной безопасности, которая поощряла бы обе стороны делиться лучшими практиками, знаниями и разведывательными данными, а также проводить совместные учения по соблюдению правопорядка.

К счастью, уже существующая структура мер по укреплению доверия могла бы быть преобразована в двусторонний механизм улучшения ядерной безопасности. К сожалению, попытки укрепления доверия на этой части континента постоянно нарушаются террористическими атаками на земле Индии. Атаки 2008 года в Мумбае привели к приостановке мер по укрепления доверия в ядерной сфере на несколько лет, а атака этого года в Патханкоте завела в тупик двусторонние переговоры по ряду вопросов. Таким образом, крайне важно, чтобы Индия приняла стратегическое решение по отделению ядерной безопасности от терроризма. В противном случае вряд ли получится достичь последовательного прогресса в вопросах ядерной безопасности.

Укрепление кибербезопасности. На данной части Евразии существует крайняя необходимость укрепления кибербезопасности. Слабая инфраструктура кибернетической безопасности ставит под угрозу ядерные объекты обеих стран, – и ни Индия, ни Пакистан не установили должные меры кибербезопасности, требующиеся на их ядерных объектах. Индия разработала Национальную политику кибернетической безопасности в 2013 году, но этот документ попросту описывал широкое видение кибербезопасности, не предлагая никаких подробных планов, требующихся для работы с киберугрозами. В то же самое время Пакистан принял закон о кибербезопасности в августе, но он имеет большее отношение к ограничению экстремистской идеологии, нежели защите ядерных объектов.

Очевидно, что сотрудничество Индии и Пакистана по вопросам кибербезопасности достаточно трудно себе представить, – в условиях, когда через их границы идет постоянный поток кибератак. Кроме того, ни у одной из сторон нет необходимых экономических средств для крупных вложений, которые требуются для создания надежной инфраструктуры кибербезопасности. Быть на шаг впереди всех последних сценариев угроз требует постоянных обновлений, поэтому кибербезопасность – очень дорогая вещь. Тем не менее, кибербезопасность на этой части континента можно усовершенствовать, если международное сообщество под предводительством США поможет обеспечить безопасность южно-азиатских ядерных объектов перед лицом таких атак, например, «Stuxnet», выполняемых хакерами или террористическими группами. В прошлом месяце Индия и США подписали соглашение, призванное укрепить сотрудничество между двумя странами с области лучших практик кибербезопасности и обнаружения киберугроз. Это явилось первым подобным сотрудничеством, в которое вступили эти страны; чем больше инициатив такого типа будут использованы в Индии и Пакистане, тем крепче будет ядерная кибербезопасность в Южной Азии.

Отказ от ядерных испытаний. С мая 1998 года, когда 11 ядерных взрывов сотрясли Южную Азию, ни Индия, ни Пакистан не проводили больше ядерных испытаний. С другой стороны, ни одна из сторон не подписала Договор о всеобъемлющем запрещении испытаний ядерного оружия.

В августе Пакистан сделал шаг навстречу Индии, предложив создать двусторонний договор о запрещении ядерных испытаний, который формализовал бы уже существующий добровольный мораторий обеих стран на испытания. Это действие оказалось, несомненно, стратегическим, но и своевременным. До сих пор Индия проявила мало интереса к этому предложению, – при том, что если бы Нью-Дели принял его, это помогло бы в положительном рассмотрении его заявки на членство в Группе ядерных поставщиков. Фактически, стремление Нью-Дели на членство в ключевых режимах контроля экспорта требует, чтобы Индия приняла новый подход к вопросу ядерных испытаний.

Одним из подходов для Нью-Дели мог бы стать «французский сценарий». Согласно этому подходу, Нью-Дели может начать вести себя по отношению к Договору о всеобъемлющем запрещении испытаний ядерного оружияточно так же, как в свое время вел себя Париж в отношении Договора о нераспространении ядерного оружия, – то есть формально отказываясь подписать договор, но действуя как подписавшая сторона. Такой подход влечет за собой несколько преимуществ. Прежде всего, таким образом формализовались бы существующие обязательства Нью-Дели не проводить ядерные испытания, и развеялся бы образ Индии как «ядерного неприкасаемого». Это может помочь Нью-Дели достичь своей долгосрочной цели получения членства в группах контроля за экспортом, включая Вассенаарские Договоренности, Австралийскую группу и Группу ядерных поставщиков. Во-вторых, тем самым устранится давление внутри Индии на необходимость проведения дополнительных ядерных испытаний. Согласие подписать Договор о всеобъемлющем запрещении испытаний ядерного оружия скорее всего могло бы создать подобное напряжение, особенно в свете заявлений о том, что испытание Индией в 1998 году термоядерного устройства было не вполне успешным. И, в-третьих, выполнение Договора о всеобъемлющем запрещении испытаний ядерного оружия без его подписания полностью согласовалось бы с предложением Пакистана о двустороннем запрете на ядерные испытания.

На индийской части Евразии господствуют владеющие ядерным оружием соперники с общей границей и долгой историей вооруженных конфликтов. Поэтому перспективы безопасности в регионе достаточно мрачны. Но история дает причину не терять надежду. После бомбежек Хиросимы и Нагасаки более 70 лет назад ядерное оружие ни разу не использовалось в военных действиях. Когда Китай и Советский Союз, – оба являющиеся ядерными государствами, – оказались вовлечены в конфликт с применением обычных вооружений на реке Уссури в 1969 году, боевые действия не переросли в обмен ядерными ударами. Если Россия и Китай, несмотря на длинную общую границу и зачастую недружелюбные взаимоотношения, могут сосуществовать без применения ядерного оружия друг против друга, то, может быть, что Индия и Пакистан способны сделать то же самое. Тем не менее, нельзя полностью списать со счетов возможность возникновения ядерного конфликта на территории, бурлящей межгосударственными противоречиями. Руководители в Нью-Дели и Исламабаде обладают инструментами, способными не допустить запуск ракет с ядерными боеголовками. Ядерная безопасность, кибербезопасность и запрет на ядерные испытания могут проложить путь к более стабильному будущему в Южной Азии.

Round 2

Южная Азия: Что лежит по ту сторону управления кризисами

By Mario E. Carranza: RUS | Nov 10, 2016

Проблема не в том, что имеется «слишком явное присутствие Дядюшки Сэма» в Южной Азии, как выражает точку зрения Рабии Ахтар подзаголовок ее первого эссе, – как раз напротив, в регионе ощущается «нехватка присутствия Дядюшки Сэма».

Г-жа Ахтар озабочена неспособностью Индии и Пакистана «повзрослеть» и прервать свою зависимость от американского управления ядерными кризисами. Я разделяю ее озабоченность, но если Вашингтон не сможет заставить Нью-Дели и Исламабад остановить гонку ядерных вооружений и начать рассматривать контроль за вооружениями серьезно, две эти южно-азиатские страны продолжат играть с ядерным огнем. Абсолютная двусторонность без какого-либо давления со стороны США станет тупиком – стоит взглянуть на то, как обе страны не способны предотвратить текущий кризис, связанный с атакой в Ури.

Индии и Пакистану требуется еще большее участие США (вместе с многосторонними усилиями по снижению ядерных опасностей, как глобально, так и в Юго-Восточной Азии). Конечной целью Вашингтона должна стать полная ликвидация ядерного оружия в этом регионе. Контроль за ядерным оружием может стать первым шагом в этом направлении.

Г-жа Ахтар заявляет, что влияние США на южно-азиатских соперников «является менее значимым, чем считают [ее] коллеги по круглому столу». Но Пакистан до сих пор зависит от экономической и военной помощи США. Также Соединенные Штаты могут использовать свои рычаги давления на Индию, – через заключенный ранее американо-индийский ядерный договор, – для того, чтобы побудить Индию отказаться от своей военной Доктрины холодного старта. В то же самое время Вашингтон мог бы оказать серьезное давление на пакистанские военные силы с целью вынудить их признать вне закона все анти-индийские джихадистские террористические группировки, находящихся на территории Пакистана. После этого Индия может снизить свое военное давление на Пакистан, что позволит последнему чувствовать себя в большей безопасности. Ввиду этого Исламабад может согласиться – под давлением США – не разворачивать свое тактическое ядерное оружие. Результатом такого шага могут стать аналогичные обязательства Индии. Все это может считаться «пошаговой взаимной инициативой по снижения напряженности» наподобие описанной британским экономистом и борцом за мир Кеннетом Боулдингом. Результатом окажется значительное снижение риска обмена ядерными ударами в Южной Азии.

Индия и Пакистан отнюдь не приговорены к обязательному существованию в ситуации, похожей на вечный кубинский ракетный кризис. Свет в конце тоннеля есть, и он исходит отчасти от социальной и законодательной международной среды, которая влияет на ядерные альтернативы Индии и Пакистана. Международное нормативное давление под руководством США является ключевой составляющей к решению ядерной проблемы в этой части Евразии. Несомненно, южно-азиатским соперникам рано или поздно придется «повзрослеть», но процесс «роста» по сути своей означает принятие нормативных ограничений своего ядерного поведения.

Нет доказательств? Г-жа Ахтар, споря с моим утверждением, которое я сделал в первом раунде о том, что ядерное оружие Пакистана по-видимому готово к применению в любое время, написала во втором раунде, что не существует «никаких доказательств» того, что мое утверждение истинно. Однако большинство аналитиков сходятся во мнении о том, что в период между 2001 и 2002 годами Пакистан и Индия разрабатывали свои ядерные доктрины с целью обладания ядерным оружием, готовым к немедленному применению. Еще в 2001 году Министерство обороны США полагало, что Пакистан, возможно, в состоянии «произвести сборку некоторого оружия достаточно быстро». Генерал Халид Кидваи, бывший начальник пакистанского Отдела стратегического планирования, неоднократно подтверждал эту оценку во время двух интервью с итальянской группой экспертовLandauNetwork–CentroVoltaв 2002 и 2008 годах. В своем втором интервью Кидваи по имеющимся данным заявил, что пакистанское ядерное оружие «будет готово, когда потребуется, при коротком уведомлении… расстояние не проблема, проблема – время. Разъединение [составных частей ракет] связано более со временем, нежели расстоянием». Согласно утверждению Себастьяна Мираглия из Норвежского института изучения вопросов обороны, пакистанская система управления и контроля является ассертивной, – то есть она находится под четким централизованным контролем Национального командования, – но лишь в мирное время, и не обладает достаточным количеством защит от несанкционированного применения ядерного оружия во время военных кризисов с Индией. Випин Наранг из Массачусетского технологического института сообщил, что пакистанская ядерная ракета Nasr будет рано или поздно принята на вооружение в состоянии практически боевой готовности в пусковых контейнерах, и что процедуры контроля запуска без подтверждения для пакистанских ядерных ракет «могут включать в себя передачу некоторых полномочий на передвижение и запуск ядерного оружия конечным исполнителям в вертикали управления при вероятном сценарии нарушения оперативной связи в кризисных ситуациях».

В более широком смысле г-жа Ахтар заявляет, что я рассматриваю индо-пакистанское ядерное соперничество через «призму холодной войны». Но в моей последней книге «Индо-пакистанская ядерная дипломатия» я выражаю согласие с утверждением С. Пола Капура из Стэнфорда о том, что ядерная Южная Азия не похожа на Европу периода холодной войны. Естественно, Индия и Пакистан могут многому научиться из советско-американского опыта достижения согласия в сфере контроля за ядерным оружием, но холодная война – это не единственный имеющийся образец для организации контроля за вооружениями в Южной Азии. В своей книге я утверждаю, что Индия и Пакистан могли бы многое почерпнуть из аргентинского и бразильского опыта укрепления доверия в сфере ядерного оружия.

Южно-азиатская дипломатия должна опираться на доверие

By Rabia Akhtar: RUS | Oct 13, 2016

В любом кризисе между Индией и Пакистаном первой жертвой всегда оказывается дипломатия. 18 сентября, когда вооруженные боевики атаковали штаб бригады индийской армии в секторе Ури оккупированного Индией Кашмира, Нью-Дели выдвинул поспешное обвинение в причастности к этому Пакистана. С обеих сторон границы велись разговоры о том, чтобы преподать другой стороне урок. Средства массовой информации в обеих странах раздували огонь и вскоре разразилась война взаимных обвинений, которая привела к повышенной напряженности с обеих сторон. Уродливая действительность Южной Азии состоит в том, что дорога к ядерной войне скорее всего проляжет через эскалацию кризиса.

Для того, чтобы победил здравый смысл, необходимо дать шанс дипломатии, – но для того, чтобы дипломатия сделала свое дело, необходимо доверие. Доверие не может существовать, пока Индия обвиняет Пакистан в любой атаке на нее и обсуждает действия карательного возмездия против Исламабада. И все это время Нью-Дели ожидает, что Исламабад будет воспринимать все эти взыскания тихо и спокойно.

Вместо того, чтобы заниматься подобными громкими угрозами, обе стороны должны обеспечить открытость каналов коммуникации. И мой коллега по круглому столу Марио Карранза уже призвал в первом раунде к созданию постоянной горячей линии между Пакистаном и Нью-Дели. Три подобные горячие линии уже существуют, – по крайней мере, в теории. Но две из них были временно прекращены из-за предыдущих кризисов.

Но будь то по каналам горячих линий или нет, во время кризисов должны вестись постоянные телефонные переговоры между Нью-Дели и Исламабадом, – а не между этими городами и Вашингтоном. В любом случае, влияние США на эту часть континента является менее значимым, чем считают мои коллеги по круглому столу. Фактически, я не думаю, что Вашингтон имеет какие-либо рычаги воздействия на Исламабад. Чем быстрее Нью-Дели поймет это и чем быстрее ядерные кризисы будут управляться самими их участниками, а не отдаваться на аутсорсинг внешним партнерам, тем лучше для двустороннего диалога. Постоянная вовлеченность США, которую так приветствуют мои коллеги по круглому столу, лишь укрепит те стратегические и доктринальные дилеммы, которые характеризуют взаимоотношения Индии и Пакистана.

Это не холодная война. Не могу не поспорить с оценкой г-на Карранзы относительно пакистанской ядерной политики. Он пишет, что оружие Пакистана «кажется готовым для использования в любое время». Он также утверждает, что по имеющимся данным Пакистан «передал [пакистанскому] полевому командованию» «полномочия на использование ядерного оружия в ходе военных конфликтов с Индией». Но не существует никаких доказательств, что такая политика является реальной. Для пакистанского ядерного оружия не существует стратегии запуска по предупреждению. Централизованное командование и контроль за ядерным оружием осуществляется Высшим национальным военным командованием, независимо от дальности действия и мощности этого оружия. В то же самое время Индия, – как верно отметил г-н Карранза, – движется в направлении развертывания своих систем дальнего действия в состояние полной боевой готовности в пусковых контейнерах, например межконтинентальных баллистических систем «Agni-V». (То есть все больше индийских боеголовок соединяются с ракетами.)

И, наконец, исследуя проблему Индии и Пакистана через призму холодной войны, все, что г-н Карранза практически делает, это замазывает сложности, имеющиеся на этой части континента. Что сработало для участников холодной войны, необязательно сработает для Индии и Пакистана, – как указывали мои соавторы и автор данной статьи в монографии «Ядерное осмысление в Южной Азии: уровни анализа». Центры по снижению рисков, ядерные табу, а также переговоры по соглашениям о контроле вооружений совершенно верно считаются успешными мерами, принятыми в ходе холодной войны. Но они не станут автоматически снижать ядерную опасность, существующую между Индией и Пакистаном. В Южной Азии целью должна стать взаимно гарантированная стабильность, и вряд ли можно будет достичь каких-либо успехов, если только правительства обеих стран не проявят достаточно доверия для того, чтобы разрешить взаимные угрозы стратегической стабильности.

Другой кризис, те же требования от Вашингтона

By Jayita Sarkar: RUS | Oct 13, 2016

Новый кризис в Южной Азии начался 18 сентября, когда вооруженные боевики атаковали индийский военный пост в подконтрольном Индии Кашмире, убив 18 солдат. Официальные лица в Нью-Дели незамедлительно высказали подозрение, что в этом замешан Исламабад. Развязалась война на словах. Индия взвешивает свои стратегические опции, а министр обороны Пакистана заявил, что Исламабад не замедлит использовать тактические ядерные вооружения, если возникнет угроза его безопасности. Не удивительно, что обе стороны стали изыскивать вмешательства в конфликт Соединенных Штатов. Нью-Дели попросили наложить на Исламабад экономические санкции за поддержку терроризма, а Исламабад попросил о компенсации за нарушение прав человека в индийском Кашмире.

Новый кризис возник после того, как началась публикация материалов этого круглого стола. Тем не менее, ключевой темой в первом раунде стала адекватная степень американского вмешательства в южно-азиатский кризис. Рабия Ахтар предположила, что Индии и Пакистану следует научиться разрешению кризисов самостоятельно, – вместо надежды на «стратегические капризы внешней силы, находящейся вне региона». Марио Карранза написал, что вовлеченность США в дела Южной Азии крайне необходима, а также призвал к ее наращиванию. Мои взгляды склоняются, скорее, к точке зрения г-на Карранзы. В регионе, где отношения между вооруженными ядерным оружием противниками, – один из которых является фрагментированной страной, – усугубляются присутствием склонных к насилию образований, не являющихся государствами, стабильность вопиет к продолжению американского присутствия.

Не просто реагирование. Во многом сегодняшний кризис на этой части континента похож на предыдущие. Но существует два ключевых фактора, по которым он отличается от них.

Прежде всего, текущий кризис произошел во время смены азиатских приоритетов Вашингтона. Кажется, что поддержка Вашингтоном Пакистана как союзника в «войне против терроризма» может пойти на попятную. Сейчас на рассмотрении Конгресса США находится законопроект, характеризующий Пакистан как спонсора терроризма. В начале августа Пентагон заявил, что он приостанавливает военную помощь Пакистану в размере 300 миллионов долларов из-за неспособности Исламабада предпринять действия против боевиков, воюющих в Афганистане. В прошлом, несмотря на беспокойства о правительстве Пакистана, Вашингтон обычно предоставлял поддержку Исламабаду, потому что ему была необходима помощь Пакистана как союзника, будь то в холодной войне или во время «войны с терроризмом». Сейчас, кажется, что Вашингтон готов сойти с этого пути и установить новую стратегическую ось в Азии, – с США, Индией, Японией и Южной Кореей против России, Китая, Пакистана и Северной Кореи.

Во-вторых, непосредственное использование ядерного оружия в южно-азиатском кризисе кажется все более вероятным. Пакистан делает большую ставку на «теорию сумасшедшего», технику Ричарда Никсона для вынуждения соперника идти на уступки путем запугивания, преднамеренно действуя иррационально. Исламабад обнаружил, что теория сумасшедшего работает как для предотвращения индийской атаки с использованием обычного оружия, – слова пакистанского министра обороны об использовании тактических ядерных вооружений были не первым подобным заявлением, исходящим от Исламабада, – так и для получения уступок от США. И, естественно, что огромные расходы Индии на оборону лишь усугубляют напряженную ситуацию. Более того, Нью-Дели более не является «реагирующей стороной», как его характеризовали многие эксперты. В последние годы Индия усилила поддержку стремящихся к независимости групп в пакистанской провинции Белуджистан, – надеясь уязвить Исламабад, так же, как Пакистан стремится уязвить Индию, поддерживая сепаратистские группировки в индийском Кашмире.

И, хотя много говорилось об индийского военной доктрине «Холодного старта», операционные возможности Нью-Дели провести атаку, подразумеваемую «Холодным стартом», остаются недоказанными. В любом случае Нью-Дели слишком ценит свой международный статус «ответственного государства», чтобы выбросить эту репутацию ради односторонней военной атаки против Исламабада. В отличие от этой позиции, разделенный и загнанный в дипломатический тупик Пакистан может легко начать ядерную войну.

В первом раунде я назвала причины, из-за которых ядерная стабильность Южной Азии находится в таком опасном состоянии: растущие запасы расщепляющихся материалов, слабая ядерная безопасность и др. Одна из предложенных мной мер по снижению напряженности – вступление обеих сторон, – в той или иной форме, – в Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний. Но в условиях стратегической ситуации в этой части континента, не говоря уже о текущем кризисе, двусторонний запрет на ядерные испытания кажется невозможным. Вероятно, вместо этого возможно заключение двустороннего соглашения о неприменении ядерного оружия первыми. В этом случае может быть положен конец текущему положению дел, в котором каждая новая субнациональная атака усиливает риск обмена ядерными ударами. Такое соглашение, однако, не может быть осуществлено без поддержки международным сообществом. И, естественно, руководство этим процессом должно исходить от США.

Round 3

Реальности и иллюзии ядерной Южной Азии

By Mario E. Carranza: RUS | Nov 23, 2016

Индия и Пакистан являются в конечном итоге ответственными за разрешение собственных кризисов, но то, что эта часть континента стала ядерной,превращают их диспут в международный. Напряженность в Южной Азии уже более не является региональной проблемой из-за того, что потенциальный обмен ядерными ударами в Южной Азии приведет к катастрофическим гуманитарным последствиям международного масштаба.

В своем втором эссе для этого круглого стола я утверждал, что абсолютной «целью Вашингтона должна стать полная ликвидация ядерного оружия в этом регионе» как часть многосторонних «усилий по снижению ядерных угроз как во всем мире, так и в Южной Азии». Моя коллега по круглому столу Рабия Ахтар заявила, что эта идея подобна «существованию в стране фантазий», но в моем утверждении нет ничего фантастического. Со времени пражской речи Барака Обамы 2009 года «мир и безопасность во всем мире без ядерного оружия» стали официальной политикой США. Цель построения мира без ядерного оружия была также одобрена в 2009 году пятью постоянными членами Совета Безопасности ООН.

Г-жа Ахтар пытается опровергнуть мою «фантазию» словами о том, что «выбор уже сделан», – что в целом означает, что Индия и Пакистан решили попытаться найти для себя безопасность в ядерном вооружении, в то же время находясь вне режима нераспространения ядерного оружия. Но такой выбор не является необратимым. Фактически Индия и Пакистан находятся вне резонанса с подавляющим большинством государств, которые отказались от ядерного оружия, и это именно они, юго-азиатские соперники, кто ведет себя так, будто они живут в «мире фантазий», – обманчивом и опасном мире «реалистичных» иллюзий.

Несмотря на то, что США де-факто признали Индию и Пакистан ядерными державами, большая часть международного сообщества этого не сделала. Например, в 1998 году Совет Безопасности ООН единогласно принял Резолюцию 1172, призвав Индию и Пакистан «незамедлительно прекратить программы разработки ядерного оружия». Индия уже платит высокую цену за игнорирование режима нераспространения ядерного оружия: ее заявление на членство в Группе ядерных поставщиков (ГЯП) было отклонено в июне этого года из-за того, что, – среди других причин, – «некоторые члены ГЯП полагают, что прежде, чем Индия будет принята в ГЯП, она должна ратифицировать Договор о нераспространении ядерного оружия в качестве страны, свободной от ядерных вооружений».

Г-жа Ахтар также утверждает, – вместе в Джейитой Саркар, третьим участником этого круглого стола, – что способность Вашингтона повлиять на ядерную дипломатию Индии и Пакистана ограничена. Это было бы правдой лишь в том случае, если следующая администрация США продолжит политику оказания почтения обидчивости Индии, начатую президентом Обамой. Влияние Вашингтона может быть усилено если, как я предлагал в первом раунде, он примет на себя «сбалансированный подход к индо-пакистанским отношениям» и улучшит отношения с Пакистаном. Г-жа Ахтар может говорить о том, что «на Индию у Вашингтона никогда не было большого влияния», но в любом союзе более сильный партнер обладает рычагами влияния на менее сильного. Стратегическое индо-американское партнерство не является исключением.

Выбор, перед которым стоят основные актеры ядерной драмы, разворачивающейся в Южной Азии, – это либо продолжать играть в том же духе, либо попробовать нечто радикально отличающееся от прошлого подхода. Что касается игры по прошлым сценариям, такой принцип не сработал с Пакистаном; по некоторым оценкам, он также оказался провальным в случае и с Индией, и с США. В Южной Азии США должны отойти от исключительного внимания к противотеррористическому подходу и к геополитике и переключиться на разрешение конфликтов и контроль ядерных вооружений. США должны принять ту смелую политику, которую президент Обама озвучил в своем интервью журналу «Тайм» в 2008 году: «работать с Пакистаном и Индией ради разрешения кашмирского кризиса должным образом». (Администрация президента Обамы отошла от этого проактивного подхода под давлением индийского лобби в Вашингтоне.) И несмотря на заявления г-жи Ахтар о том, что мне недостает «исторической строгости», когда я предлагаю Вашингтону более настойчиво призывать Индию и Пакистан к серьезному подходу к контролю ядерных вооружений, – существуют исторические прецеденты смелого подхода США к индо-пакистанскому конфликту: в 1963 году администрация президента Кеннеди стала организатором шести раундов переговоров по кашмирскому кризису.

Ядерное оружие не будет устранено из этой части Азии немедленно. Но ядерные опасности Южной Азии могут быть снижены, если обе стороны будут обмениваться информацией о своих ядерных доктринах, усовершенствуют ядерную и кибернетическую безопасность, а также создадут центры по снижению ядерных рисков. Нью-Дели и Исламабад должны также предпринять крайне необходимые меры по контролю за ядерными вооружениями, например двустороннее соглашение по неприменению ядерного оружия первыми и двусторонний запрет на ядерные испытания, – а также отделить их от окончательного решения по кашмирскому диспуту. У Пакистана имеются сильные стимулы к совершению этих шагов первым. Если сегодняшняя безумная игра будет продолжаться до бесконечности, Исламабаду терять больше, чем Нью-Дели в смысле безопасности и перенаправленных экономических ресурсов. Но в конечном счете в интересе обеих стран возродить «дух Лахора», – одновременно с этим организовав единый фронт борьбы со всеми формами терроризма в регионе.

Индия и Пакистан: вдали от Канзаса

By Rabia Akhtar: RUS | Nov 11, 2016

Соединенные Штаты Америки уже не обладают такими рычагами давления на Пакистан, какие были у них до этого. На Индию же у Вашингтона никогда не было большого влияния. Поэтому когда мой коллега по круглому столу Марио Карранза говорит о том, что Вашингтон сможет «заставить» Нью-Дели и Исламабад «остановить их гонку вооружений и воспринимать контроль за вооружениями серьезно», – даже принимая во внимание модернизацию американского ядерного арсенала, – этой идее недостает исторической строгости.

Мои доводы против «слишком явного присутствия Дядюшки Сэма» не означают, что я выступаю за полное исключение переменной под названием «США» из индо-пакистанского уравнения. До того, как Вашингтон устранится в качестве внешнерегиональной силы из Южной Азии, может пройти не одно десятилетие. Я лишь предполагаю, что раннее вмешательство США в южно-азиатские кризисы подстегивает обе стороны к использованию лишь ограниченного количества военных опций (даже если в исторической перспективе Индия и Пакистан приветствовали такие вмешательства).

Г-н Карранза пишет, что «конечной целью Вашингтона должна стать полная ликвидация ядерного оружия в этом регионе». Я бы согласился с этим утверждением, живи мы в стране Утопии. Номыживемвдругоммире. Все выборыуже сделаны. И они отражаются в решениях Нью-Дели и Исламабада быть вне режима нераспространения ядерного оружия, – решениях не принимать организованное лицемерие. Эти выборы отражаются в смене Пакистаном структуры своих союзников, по мере того, как он сближается с Китаем и Россией. Со своей стороны Индия отказывается класть все свои стратегические яйца в американскую корзину несмотря на заключение индо-американского ядерного пакта и попытки Вашингтона сделать Индию членом Группы ядерных поставщиков. Прошли те дни, когда, как выразился г-н Карранза, у руководства США был «ключ» к разрешению проблем на этой части континента. Дороти из «Волшебника страны Оз» была права: мы уже не в Канзасе. И никогда там не будем.

Ни хрупкий, ни изолированный. Я пишу эти строки после страшной атаки смертников на учебный центр полиции в Кветте, что в пакистанской провинции Белуджистан. В результате этой атаки погибло более 60 юных кадетов. Поэтому я понимаю, почему Джейита Саркар пишет о том, что «хрупкое состояние Пакистана может привести к развалу страны”. Глядя со стороны, можно лишь удивляться, как Пакистан вообще умудряется сохранять свою целостность.

Но также необходимо обратить внимание на способность Пакистана отграничиться от терроризма. Важно воздать Пакистану должное за военную операцию «Зарб-э-Азб», в ходе которой были уничтожены убежища террористов в Северном Вазиристане. Пакистан–жизнеспособная и гибкая страна. А гибкие страны не хрупкие. Этот факт заслуживает осознания.

Г-жа Саркар связывает «хрупкость» Пакистана с его предполагаемой изолированностью. С тех пор, как произошла атака вооруженных формирований на военный пост в Ури 18 сентября, в Индии начала популяризироваться идея об изолированности Пакистана. Но эта точка зрения на выдерживает никакой критики. Например, г-жа Саркар упомянула конференцию Южно-азиатской ассоциации регионального сотрудничества (СААРК, от англ. SAARC, South Asian Association for Regional Cooperation), запланированную в Пакистане в следующем месяце. Конференция была отложена, потому что некоторые страны передумали в ней участвовать. Но это является очень слабым доказательством изоляции Пакистана, – по условиям саммита СААРК, он отменяется в случае, если хотя бы одна страна откажется от участия. В то же самое время имеется огромное количество свидетельств, доказывающих отсутствие изоляции Пакистана. Предполагается, что пакистано-китайский экономический коридор привлечет инвестиции в размере 150 миллиардов долларов, – но среди инвесторов не только «приятель» Пакистана Китай. Также проявил заинтересованность Иран, а Пекин и Исламабад его с удовольствием примут в свой экономический коридор. В сентябре российские и пакистанские войска провели свои первые совместные учения. После своего недавнего визита в Пакистан комиссия Международного валютного фонда признала то, что Пакистан вышел из экономического кризиса и находится на пути необходимых экономических реформ. Можно ли назвать это изоляцией? Предлагаюподуматьещераз.

Г-жа Саркар также связала риск «внутреннего взрыва» в Пакистане с перспективой распространения ядерного оружия. Этот довод уже давно не имеет под собой никакого основания. Естественно, легко вспомнить о А.К.Хане и «ткнуть в него носом», – при этом проводя связь между Пакистаном и распространением ядерного оружия. Но почему так трудно оказать Пакистану кредит доверия за те шаги, которые он предпринял для предотвращения появления А.К.Хана версии 2.0?

Для Пакистана открыта лишь одна дорога, – вперед. Индия может либо благословить Пакистан на успехи и процветание, либо пожелать ему неудач и хаоса. Других вариантов нет. Застывший на одной точке диалог не выгоден ни одной из стран.

Я соглашусь с г-жой Саркар в том, что Индии и Пакистану необходимо провести двусторонний диалог ради ядерной стабильности, – но в Южной Азии ядерная стабильность не является одномодальным вопросом. Это комбинация политической стабильности, стабильности сдерживания, а также кризисной стабильности. Пока сама двусторонняя политическая среда не является стабильной, невозможно будет достичь ни стабильности сдерживания, ни кризисной стабильности.

Индия и Пакистан должны начать разговаривать друг с другом, чего бы это ни стоило.

Ядерная напряженность в Южной Азии: возвращаясь к ключевым вопросам

By Jayita Sarkar: RUS | Nov 11, 2016

За прошедший месяц, по мере того, как шел этот круглый стол, порой казалось, что Южная Азия находится на грани ядерной войны. 18 сентября во время атаки на Ури вооруженные боевики убили 18 индийских солдат в подконтрольном Индии Кашмире. После этого Нью-Дели и Исламабад начали пререкания по поводу того, ответила ли Индия на эту атаку точечными ударами по Пакистанской территории. (Индия говорила, что да, ответила точечными ударами, Пакистан утверждал противоположное.) Иногда обе стороны спорили по поводу определения термина «точечные удары».

В то же самое время мои коллеги по круглому столу обсуждали индо-пакистанские отношения практически лишь через одну призму: вовлеченность США в этом регионе.

Естественно, когда в конфликтной зоне возникает напряженность между вооруженными ядерным оружием противниками, региональная роль одной из сверхдержав крайне релевантна. Но мои коллеги Рабия Ахтар и Марио Карранза отразили роль Вашингтона в Южной Азии с точки зрения резкой дихотомии: г-жа Ахтар призвала к выходу США из региона, в то время как г-н Карранза призвал Вашингтон вести себя с ссорящимися южно-азиатскими странами как назойливый вечно контролирующий родитель. Но кажется, что ни г-жа Ахтар, ни г-н Карранза не принимают во внимание меняющуюся геополитическую реальность: США, разочарованные спорадическими антитеррористическими действиями Исламабада, заметно сблизились с Нью-Дели. Я писал в своем втором эссе, что сейчас, по всей видимости, Вашингтон готов «установить новую стратегическую ось в Азии, – с США, Индией, Японией и Южной Кореей против России, Китая, Пакистана и Северной Кореи». Я стою на своем утверждении и могу лишь добавить, что Вашингтон слишком много поставил на афганскую карту и борьбу против исламского терроризма, чтобы выйти из Южной Азии в ближайшее время, но у США также много обязательств и в таких регионах как Северо-Восточная Азия, Ближний Восток и Африканский Рог, вынуждающих США усилить свое присутствие в Южной Азии далеко за пределы сегодняшней вовлеченности. Поэтому вместо того, чтобы сосредотачивать внимание на роли Вашингтона в этом регионе, намного важнее исследовать практические шаги по предотвращению умышленной или непреднамеренной эскалации двусторонних конфликтов от стадии применения обычного вооружения до ядерных противостояний.

Или же, рассматривая ситуацию с другого угла, можно задать вопрос как предотвратить внутренний взрыв в Пакистане. К сожалению, сегодня вполне возможно, что хрупкое состояние Пакистана приведет к развалу страны, вызвав подъем исламского терроризма, способного дестабилизировать регион. Эта опасность выглядит на данный момент наиболее острой из-за региональной изолированности Пакистана: Вашингтон воздерживается от поддержки, которую он обычно оказывал Исламабаду, а региональный саммит сотрудничества, запланированный на ноябрь в Пакистане, отложен на неопределенное время ввиду того, что несколько южно-азиатских стран решили бойкотировать его. Также растет напряженность между военными силами Пакистана и его гражданским руководством.

Внутренний взрыв в Пакистане также усугубит риски распространения ядерного оружия: станет ли Пакистан, как недееспособное государство, ключевым поставщиком ядерного оружия и радиоактивных материалов для других нестабильных режимов? История нераспространения ядерного оружия Пакистаном неидеальна, примером чему служит сеть А.К. Хана. Близкие связи Исламабада с Саудовской Аравией, – а также сложные отношения Эр-Рияда с Вашингтоном и его предполагаемый интерес к ядерному оружию являются серьезным поводом для беспокойства. Недавние отчеты по возможному содействию Исламабада северокорейской ядерной программе только повышают градус обеспокоенности. Предотвращение внутреннего кризиса в Пакистане более критично, чем тщательное вычисление оптимального процента вовлеченности США в дела Южной Азии.

В моем первом эссе я вычленил три конкретных шага, которые Индия и Пакистан могут совместно предпринять к улучшению ядерной стабильности в регионе. Эти шаги включают сотрудничество в деле ядерной безопасности, улучшение кибербезопасности в регионе и принятие на себя совместных обязательство по отказу от дополнительных ядерных испытаний. Такие или им подобные шаги будет трудно претворить в жизнь в ситуации текущей напряженности между двумя этими странами, но они не являются невыполнимыми. Несмотря на то, что Пакистан недавно критиковал Индию за отсутствие ее ответа на предложение Исламабада ввести двусторонний запрет на ядерные испытания, – инициативу, которую индийские средства массовой информации высмеяли как некий фарс, – Нью-Дели все-таки мог бы продемонстрировать интерес к предложению запрета на испытания, одновременно настояв на двустороннем соглашении неприменения ядерного оружия первыми в качестве предварительного условия. Фактически, двустороннее соглашение о неприменении ядерного оружия первыми могло бы стать фундаментом для первого шага к созданию стабильности в регионе.

Более того, неподтвержденные сообщения о том, что Нью-Дели завершил создание работоспособной ядерной триады, налагают на Индию обязательства действовать как ответственная ядерная держава. Это означает совершение особых и эффективных мер, будь то двусторонних или многосторонних; например, введение запрета на испытания, принятие более строгих мер по ядерной безопасности, а также совершенствование кибербезопасности ядерного комплекса Индии. Такие действия будут согласованы с долгосрочными амбициями Индии по присоединению ко многим режимам контроля экспорта ядерных вооружений, – без подписания Договора о нераспространении ядерного оружия.