Новая эра, старые аргументы

Жизнь все время предоставляет удивительные сюрпризы, даже на старости лет. В нашем коллеге по круглому столу, Чжане Хуэй, я опознал своего китайского «близнеца» по духу! Более того, я бы задал нашим коллегам Балдеву Раджу и П.Р. Васудеву Рао тот вопрос, который является краеугольным камнем статьи г-на Хуэй в первом раунде нашего круглого стола: зачем спешить с реакторами-размножителями и репроцессингом? Зачем предъявлять те же аргументы, которые предоставлялись в 1960-х и 1970-х годах, – если за прошедшие десятилетия во многих странах была доказана несостоятельность таких соображений?

В первом раунде круглого стола г-да Радж и Рао основывают главные предпосылки своей стати на идее о том, что мировые запасы урана не являются достаточными. Но урановая руда, в неизменяемых ценах, сегодня дешевле, чем в прошлом. Действительно, цены повысились незадолго до аварии на Фукусиме, но после этого они упали так низко, что многие рудники не смогли покрыть затраты. Пришлось снижать производство, а у индустрии горной добычи не осталось стимулов для продолжения разведочных работ. До тех пор, пока рудники не станут снова инвестировать в месторождения,поставки останутся низким, а цены будут расти, – но если не принимать во внимание кратковременные колебания, индустрия добычи урана на сегодняшний день с трудом борется за выживание.

Действительно, было доказано, что легко доступных запасов урана будет достаточно, чтобы удовлетворять спрос на многие десятилетия вперед. Но г-да Радж и Рао предпочли проанализировать запасы топлива относительно очень длинной временной шкалы, заметив, что «энергия расщепления на основе урана … не может продлиться более, чем несколько веков». Даже если это так, подобная точка зрения выражает небывалое отсутствие веры в рыночные силы и человеческую изобретательность. История показывает снова и снова, что, если перед человечеством стоит острая необходимость, непременно будет обнаружен путь к удовлетворению такой нужды. Или же будут усовершенствованы существующие методы, поэтому выигранное таким образом дополнительное время благоприятно для исследований и разработок.

В самом деле, большое количество энерготехнологий, находящихся сейчас в разработке, могут в будущем меньше зависеть от энергии расщепления. Я не агитирую за то, что, например, ответом на все проблемы явятся фотоэлектрические элементы, – но их эффективность стабильно улучшается, а капитальные затраты на них уменьшаются, – в то время, как ядерные реакторы становятся все дороже (в случае с новыми реакторами на финской станции Олкилуото и на французской станции Фламанвиль стоимость увеличилась более чем в три раза). Принимая во внимание такие факты, неужели г-да Радж и Рао думают, что человечество не изобретет адекватные системы хранения электроэнергии в течение, скажем, следующих 15-20 лет? Достаточно пессимистичная точка зрения для исследователей!

Как бы то ни было, если плутонию суждено разрешить проблему возможной нехватки урана в будущем, то значительные запасы плутония существуют уже давно. Великобритания обладает более чем 110 метрическими тоннами плутония гражданского назначения, – и при этом у нее нет ни одного реактора, в котором это топливо могло бы использоваться. В Японии резерв плутония – 47 метрических тонн (хранящийся как в Японии, так и на других территориях). Франция обладает более чем 20 метрическими тоннами плутония. Эти запасы составляют достаточно солидный буфер против будущего дефицита ядерного топлива.

Г-да Радж и Рао также отстаивают необходимость репроцессинга на основании его предполагаемых преимуществ с точки зрения уменьшения радиоактивных отходов, говоря о том, что однократный цикл приведет к большему объему отходов, чем закрытый топливный цикл. Они правы – если сконцентрироваться лишь на использованном топливе и тепле, выделяемом в шахтах-хранилищах. Но репроцессинг также подразумевает выброс жидких и газообразных отходов в окружающую среду. К тому же существуют остеклованные радиоактивные отходы репроцессинга; корпуса и каркасы отработавших тепловыделяющих сборок, которые также необходимо ликвидировать; а также отвержденные остатки, образующиеся в ходе самого репроцессинга. Оглашая полный список, необходимо упомянуть и те отходы, которые неминуемо возникнут после вывода репроцессинговых мощностей из эксплуатации. Эти горы отходов делают однократный цикл явным лидером с точки зрения объема отходов. Пирометаллургическая обработка никаким значительным образом не изменит это положение дел.

И, наконец, вопрос распространения ядерного оружия. Г-да Радж и Рао написали, что «[о]пасность распространения ядерного оружия более не может служить убеждающим фактором для использования однократного топливного цикла». Возможно, для Индии, которая не подписала Договор о нераспространении ядерного оружия, распространение оружия не кажется важным вопросом. Но для многих других стран этот вопрос вызывает серьезную озабоченность с 1974 года, когда Индия провела свои «мирные» ядерные испытания. Эти испытания, которые использовали плутоний, полученный путем репроцессинга отработавшего реакторного топлива, стал толчком для начала ядерных программ в Пакистане, Северной Корее, Ливии, Ираке и, возможно, в других странах, о которых еще неизвестно широкой общественности. Я признаю, что сегодня для некоторых стран может быть гораздо легче производить расщепляющиеся материалы путем обогащения урана. Но репроцессинг, даже если он не достигает полного разделения урана и плутония из отработанного топлива, все равно предоставляет наилегчайший, – а также самый быстрый, – способ получения «грязной бомбы», – при этом усложняя процесс международного контроля. Я думаю, что риски распространения ядерного оружия, связанные с репроцессингом, все еще существуют, – и даже более того, становятся более серьезными.