Противоспутниковая дымовая завеса

Верно ли будет утверждать, что противоспутниковое оружие увеличивает риски ядерной войны? – Нет.

Ни одна из стран не начнет ядерную атаку просто из-за того, что противник обладает противоспутниковым оружием. Скорее, атака может начаться из-за того, что противник явно предполагает нанести массивный стратегический удар. Безусловно, на начальных стадиях ядерной атаки противоспутниковое оружие может быть использовано для уничтожения систем командования, управления, связи и разведки. Но даже в этом случае противоспутниковое оружие было бы инструментом обмена ядерными ударами, – а не «причиной» такого обмена. (То же самое справедливо и для самого ядерного оружия.) Самое значимое, что можно сказать о связи противоспутникового оружия и рисков ядерной войны это то, что в случае кризиса это оружие может усложнить расчеты ядерных держав или вмешаться в процесс принятия такими государствами решения по нанесению упреждающего ядерного удара. Но и в этом случае противоспутниковое оружие не станет «причиной» упреждающего удара.  

Что касается ядерных держав, которые придерживаются политики неприменения ядерного оружия первыми, – включая Китай, – то противоспутниковое оружие по определению не может спровоцировать их на ядерную атаку. Если противоспутниковое оружие было бы применено, но при этом все страны, вовлеченные в конфликт, руководствовались бы политикой неприменения ядерного оружия первыми, конфликт бы мог быть ограничен внутри условной территории, не разрастаясь до полномасштабной ядерной войны. Опасность ядерного конфликта возрастает только в том случае, когда вовлеченные страны рассматривают возможность использования ядерного оружия первыми. Таким образом, по-настоящему опасной в случае конфликта является политика, позволяющая использование ядерного оружия первыми, – а не существование (или не существование) противоспутникового оружия.

Более того, противоспутниковое оружие даже не является ключевым элементом при принятии странами политики, позволяющей применять ядерное оружие первыми. Может быть, моя позиция станет яснее, если я изложу ее следующим образом: Можно ли ожидать, что в мире без противоспутникового оружия все ядерные державы примут обязательства неприменения ядерного оружия первыми? Скорее всего, ответ будет отрицательный. Предпримет ли ядерное государство упреждающее действие в случае кризиса, определятся политической готовностью этого государства использовать ядерное оружие вообще и общей оборонной доктриной, – но не наличием противоспутникового оружия. Таким образом, обращать чрезмерное внимание на противоспутниковое оружие значит не понимать фундаментальных проблем, подвергающих мир опасности в наш ядерный век.

Тревога и подозрительность. В январе 2007 года китайское Министерство иностранных дел заявило, что Китай провел испытания в открытом космосе, – но некоторые иностранные чиновники и средства массовой информации проигнорировали объяснения Китая по поводу этого события и вместо этого назвали эксперимент испытанием противоспутникового оружия. Независимо от того, что заявлял Пекин, такая оценка продолжала иметь место без каких-либо изменений. В то же самое время начали появляться мнения о том, что противоспутниковое оружие может увеличить опасность начала ядерной войны.

В 2010 году Китай объявил, что он провел испытание системы наземного базирования для перехвата ракет на среднем участке траектории. И опять некоторые иностранные державы отказались принимать объяснение Китая и преднамеренно исказили грани между перехватом ракет и противоспутниковыми технологиями. Превратное представление в международном сообществе о так называемом китайском противоспутниковом оружии усилилось.

Таким образом, вполне закономерно, что Китай остается в некотором напряжении и с сомнением относится к аргументам о противоспутниковом оружии и рисках ядерной войны. Фактически Китай подозревает, что такая риторика имеет целью лишь очернить и разрушить программу Китая по освоению космического пространства.

С точки зрения Китая, ключевым фактором в вопросах космоса является создание (или восстановление) доверия между Востоком и Западом. Может быть, Китай и является новичком в освоении космоса, но у него есть законные права на космическое пространство, которые западным странам придется признать. В противном случае они могут испортить свои отношения с Китаем и другими начинающими исследователями космического пространства. Тем самым взаимоотношения между старыми и новыми членами клуба космических держав осложняются напряженностью и подозрительностью. Для США и Китая признание интересов друг друга в космическом пространстве является необходимым фундаментом для эффективных взаимоотношений по вопросам космоса и другим стратегическим проблемам.

Китай открыт для диалога с США и высказывает положительное отношение к сотрудничеству с Вашингтоном, но Соединенные Штаты, кажется, не оценивают стратегическое сотрудничество с Китаем в положительном ключе. В этой связи требуют внимание три составляющие американской точки зрения.

Во-первых, США имеют привычку классифицировать страны: в качестве союзников, врагов, и так далее. Совершенно очевидно, что Китай не попадает в категорию союзников США. В 2009 году, после многолетних попыток, Китаю удалось прорваться через ограничения, накладываемые вашингтонской классификацией, и обе страны основали американо-китайский «Стратегический и экономический диалог» – механизм, позволяющий высокопоставленным политикам с обеих сторон обсуждать вопросы политической, экономической и стратегической важности. В течение многих лет диалог на высоком уровне между США и Китаем обозначался как «важный диалог», потому что США сохраняли термин «стратегический диалог» для взаимоотношений с союзниками. Но, кажется, что отношение США к «Стратегическом и экономическому диалогу» все еще находится под влиянием видения места Китая в «классификации стран». Вашингтон настроен на выделение отрицательных, нежели чем положительных сторон в двусторонних отношениях.

Во-вторых, США резко ограничивает стратегические обмены с Китаем в таких сферах, как взаимоотношения между их военными комплексами, сотрудничество в сфере космоса и экспорт высоких технологий. Эти ограничения вызывают волну критики в китайском обществе и оказываются фактором, подрывающим доверие Пекина по отношению к США.

В-третьих, Соединенные Штаты продолжают разрабатывать и работать над разворачиванием стратегической оборонной противоракетной системы на территории США и в странах по периметру китайских границ, – хотя Китай не раз выражал свою озабоченность стратегическими последствиями размещения этой системы для китайских планов ядерного сдерживания. Принимая во внимание намерения Вашингтона в отношении системы противоракетной обороны, аргументы о дестабилизирующих свойствах китайской космической программы выглядят еще менее убедительными.

Если вы хотите уменьшить риски возникновения ядерной войны, не следует в первую очередь фокусироваться на противоспутниковом оружии. Обмен мнениями по множеству других важных проблем может сделать гораздо больше для снижения стратегической подозрительности и снизить риски возникновения ядерной войны. С точки зрения Китая, проведение логических связей между ядерной войной и противоспутниковым оружием означает только то, что западные страны хотят ограничить китайскую космическую программу.