Ядерное оружие Северной Кореи: чего ожидать?

В январе Пхеньян с гордостью объявил об успешном проведении четвертых ядерных испытаний. На этот раз, как заявили северные корейцы, было проведено успешное испытание термоядерного заряда – хотя иностранные наблюдатели отнеслись к последнему заявлению весьма скептически.

Независимо от того, было ли испытанное в январе 2016 г. устройство термоядерным, испытания стали напоминанием о крайне неприятном обстоятельстве: Северная Корея, бросив вызов международному сообществу и пренебрегая оказываемым на нее немалым давлением, разработала атомное оружие. Сейчас в КНДР идёт работа над созданием пригодного к развёртыванию ядерного оружия и систем его доставки. Такое положение дел представляет собой, пожалуй, наиболее серьезную проблему, с которой режим нераспространения ядерного оружия сталкивается за много десятилетий, причем специфика ситуации с Северной Кореей такова, что в данном случае эта проблема может быть только снижена, но не нейтрализована полностью.

Жесткость и мягкость. Позиция США и в целом всего мирового сообщества по поводу северокорейской ядерной программы проста и однозначна: следует стремиться только к «полному, достоверному и необратимому уничтожению ядерного оружия». К сожалению, такие требования безнадежно нереалистичны. Те, кто принимает стратегические решения в Северной Корее, имеют самые веские причины считать, что они должны сохранять ядерное оружие во что бы то ни стало, а у внешнего мира нет ни малейшей возможности повлиять на эту их позицию.

Северная Корея – это небольшая и бедная страна, управляемая наследственным диктаторским режимом, окруженная враждебно настроенными и – что весьма важно – куда более богатыми соседями. Во внутренней политике руководство страны вынуждено считаться с постоянной опасностью народных волнений; а во внешней политике оно всерьёз опасается возможного нападения извне, в первую очередь – со стороны Соединенных Штатов Америки. Проблемы северокорейского руководства усугублены фактом существования Южной Кореи, что делает потенциально возможным «германский сценарий», – то есть крушение режима в Пхеньяне с последующим поглощением всей страны более богатым южным соседом. Простые северные корейцы вполне могли бы и обрадоваться такому повороту событий – подобно тому, как в свое время радовалось объединению большинство восточных немцев. Однако для политической элиты такой поворот событий будет означать потерю власти и, возможно, необходимость ответить за массовые нарушения прав человека, происходившие в КНДР. Таким образом, элита Северной Кореи верит в то, что для сохранения как государственности, так и собственной власти им необходимы средства сдерживания, которые могли бы предотвратить как иностранное вторжение (по иракскому сценарию), так и иностранную поддержку внутреннего восстания (по ливийскому сценарию). Единственным средством сдерживания, которое отвечает этим требованиям, является ядерное оружие.

Все попытки добиться ликвидации северокорейского ядерного оружия, предпринятые до настоящего времени, следовали одной их двух стратегий. «Голуби» по сути предлагали выкупить северокорейское ядерное оружие: они обещали Пхеньяну экономические блага в обмен на отказ от ядерной программы. «Ястребы» возлагают надежду на санкции: они полагают, что, усложняя жизнь северных корейцев, можно создать внутреннее напряжение, которое приведет к смене политики и к отказу КНДР от ядерного оружия. 

Однако попытки подкупить Северную Корею безнадежны. Недавняя история продемонстрировала руководителям Северной Кореи, что им не следует верить сладким обещаниям. Северные корейцы хорошо помнят, что единственным диктатором, который согласился обменять ядерную программу на обещания экономической помощи, был ливийский руководитель Муаммар Каддафи, который заплатил за это решение своей жизнью. Они также помнят, что в 1994 году, в соответствии с «Будапешестским протоколом» Украина согласилась уничтожить те ядерные боеголовки, которые она унаследовала от Советского Союза. Украина сделала это в обмен на гарантию территориальной неприкосновенности, данную ей Россией, Британией и США. Однако последующие события продемонстрировали, что эта гарантия вряд ли стоит той бумаги, на которой напечатан ее текст. Наконец, северокорейские дипломаты помнят и печальную судьбу Саддама Хусейна в Ираке, – и не перестают повторять, что единственной причиной гибели иракского диктатора было отсутствие у него ядерного оружия. Руководство Северной Кореи уверено в том, что без ядерного оружия они окажутся крайне уязвимы. Надо помнить, что для этих людей потеря власти не означает жизнь на вилле на юге Франции и написание мемуаров. В лучшем случае их ждет тюрьма, а возможно – и бессудная расправа…

Попытки добиться уничтожения ядерного оружия с помощью санкций также обречены на неудачу. Санкции работают косвенным образом, усложняя жизнь внутри страны. Недовольство, вызванное снижением уровня жизни, зачастую побуждает людей воздействовать на правительство и требовать отказа от той политики, проведение которой сделало страну объектом международных санкций. В демократических и полудемократических государствах такое давление может быть осуществлено через выборы, а в не столь либеральных странах возможна революция или переворот.

Пока все попытки ввести в отношении Северной Кореи по-настоящему эффективный режим санкций саботировались Китаем. Китай не в восторге от ядерных амбиций Северной Кореи и ее рискованных дипломатических игр, но у Пекина есть веские основания для того, чтобы предпочитать статус-кво и иметь дело с относительно стабильным и разделенным Корейским полуостровом. Даже если Китай и изменит свой подход, – что, возможно, как раз и происходит в данный момент, – есть основания сомневаться в том, что вызванные санкциями экономические проблемы повлияют на позицию Пхеньяна по ядерному оружию. Если санкции нанесут ущерб северокорейской экономике, ситуация в которой в последние годы заметно улучшилась, они все равно вряд ли достигнут желаемого политического эффекта. Даже массовый голод едва ли повлияет на политику пхеньянского руководства по ядерному вопросу.

Главная причина заключается в том, что население КНДР просто не обладает рычагами воздействия на государственную политику. Рядовые северокорейцы запуганы. Они живут в стране, где пропорции заключенных в тюрьмах к общему населению примерно такие же, как в СССР в последние сталинские годы, и где официально считается, что на выборах в поддержку официального кандидата голосует 100% избирателей.

С другой стороны, у северокорейской элиты есть веские причины для того, чтобы не идти на государственный переворот. Даже успешный переворот может спровоцировать нестабильность, которая, в свою очередь, может привести к революции, падению режима и поглощению Севера Югом. Такая революция, за которой последует объединение, приведет к полному отстранению нынешней элиты от власти. Элиты не видят выгоды в раскачивании лодки, – независимо от того, как сильно они скучают по коньяку «Хеннесси», поставки которого попадают под международные санкции.

Прекратить терять время. К сожалению, уже почти четверть века политика США и, в целом, ООН колеблется между жестким и мягким подходами, равно обречёнными на неудачу. Денуклеаризация Северной Кореи – несбыточная цель, и попытки её достигнуть могут быть даже опасны тем, что ведут к потере драгоценного времени, которое можно было бы потратить на более реалистичную цель – замораживание северокорейского ядерного потенциала. Несомненно, за замораживание нужно будет заплатить определенную цену, – северные корейцы ничего не делают даром. Однако представляется вероятным, что за соответствующее вознаграждение Северная Корея может остановить свою ядерную программу. Однако даже если такое соглашение будет достигнуто, Северная Корея оставит за собой технологии и оборудование, а также те ядерные устройства, которые уже были произведены. В обмен на это от США и международного сообщества в целом будут ожидаться как политические уступки, так и значительная экономическая помощь.

Такой компромисс может показаться несправедливым. Однако, в отличие от грез о безъядерной Северной Корее, он реалистичен. К сожалению, мир продолжает преследовать неосуществимую цель, переходя от жесткой политики к мягкой и обратно, –  в то время как северокорейские инженеры продолжают упорно работать над совершенствованием ядерного оружия.

В своем обращении к Конгрессу Рабочей партии 7 мая Ким Чен Ын сказал, что Северная Корея является «ответственным ядерным государством», которое не будет применять ядерное оружие, – «кроме случаев, когда на ее суверенитет посягнет любая агрессивная держава с ядерным оружием». Он обязался «стремиться ко всемирному отказу от ядерного оружия», – но подчеркнул необходимость продолжения политики параллельного развития «byungjin», которая подразумевает одновременное развитие северокорейской экономики и ее ядерной программы. Заявления Ким Чен Ына могут пониматься как абсолютное неприятие международных призывов к Пхеньяну отказаться от ядерного оружия.

В течение последних семи лет, когда шестисторонние переговоры сошли на нет, Северная Корея укрепляла свой ядерный арсенал. Считается, что она накапливала ядерные материалы постепенно, и сейчас количество северокорейских боеголовок оценивается различными источниками примерно в 10 штук. В январе Пхеньян произвел четверные по счету ядерные испытания. Он владеет широким диапазоном систем доставки, от ракет малой дальности типа «Скад» и ракет средней дальности типа «Нодонг» и «Мусудан» до, – возможно, – баллистических ракет, запускаемых с подводных лодок. Пхеньян близок к завершению разработки межконтинентальных баллистических ракет и заявляет об успехах в уменьшении размеров и диверсификации своих боеголовок.

Вооруженная атомом Северная Корея представляет собой серьезную угрозу безопасности для Корейского полуострова, всей Северо-восточной Азии и мира в целом. Ядерное оружие Северной Кореи значительно изменяет военный баланс на полуострове и в результате препятствует мирному сосуществованию. Воздействие на региональную безопасность также значительно: эффект ядерного домино может привести к распространению ядерного оружия по всей Северо-восточной Азии. Также существует вероятность того, что Северная Корея станет экспортировать ядерные материалы, технологии и даже боеголовки в другие регионы, таким образом ставя под угрозу сами основы всемирной безопасности в наш век глобального терроризма.

Итак, как выбраться из этой хитрой северокорейской ядерной ситуации? Санкциималокчемупривели. Военноепротивостояние– неальтернатива. Сейчас, какникогда, переговоры– вотединственныйпутьдлядвижениявперед. К тому же переговоры могут завершиться успехом – если переговорщики люди практичные, гибкие и готовые внимательно выслушать Пхеньян.

Что не сработает. Сегодня подходы международного сообщества к решению северокорейской ядерной проблемы основаны на международных санкциях и логике преступления и наказания. Согласно этому подходу преступления Северной Кореи заключаются во владении ядерным оружием и нарушении резолюций ООН, – и считается, что Северную Корею необходимо наказать интенсивными всеобъемлющими санкциями. Такие санкции, согласно подобному способу мышления, причинят Северной Корее настолько сильный дискомфорт, что находящийся у власти режим окажется перед опасностью крушения и Ким Чен Ын будет вынужден избрать путь отказа от ядерного оружия. НоСевернаяКорея– этонеИран. Это чрезвычайно закрытое общество, привыкшее к санкциям. В то же самое время Китай вряд ли будет принуждать к санкциям, подрывающим стабильность в Северной Корее. До сих пор типичной моделью поведения Пхеньяна было демонстрировать тем большее пренебрежение, чем больше давления оказывалось на него. Проводить логическую связь от санкций к падению режима, – идея, которая сгодилась бы для Сеула, Вашингтона или Токио, – в этом случае оказывается самонадеянностью и обманом.  

Некоторые специалисты в Сеуле считают, что Южной Корее следует противопоставить ядерным угрозам Пхеньяна развитие своей собственной программы ядерного оружия. Но как только Южная Корея объявит о начале военной ядерной кампании, она встретит огромное противодействие. Атомная энергетика страны, – работающая исключительно на коммерческие цели, – будет подорвана. Так же разрушится традиционный союз с Вашингтоном. К Южной Корее наверняка применят международные санкции, отправив ее экономику в крутое пике. Более того, по всей Северо-восточной Азии посыпятся фишки ядерного домино, – начиная с Южной Кореи, через Японию и, возможно, достигая Тайваня. Но, прежде всего, было бы нереалистичным считать, что Сеул мог бы использовать ядерную программу как инструмент воздействия против Северной Кореи (и Китая). С одной стороны, у Сеула нет даже оперативного управления над своими собственными вооруженными силами во время военных действий (в случае столкновений на полуострове южнокорейская армия переходит под управление командования США). С другой стороны, военная ядерная программа Южной Кореи может дать консерваторам в Японии повод к расширению японской военной машины. Поэтому южнокорейское атомное оружие было бы просто-напросто ошибочным ответом на северокорейское атомное оружие.

Упреждающая атака на Северную Корею или же любое военное действие также исключено. Даже не упоминая нарушение подобным актом международных норм, военная опция потерпит неудачу из-за внушительных оборонительных возможностей Северной Кореи. Любая упреждающая атака с легкостью перерастет в полноценную войну и поставит под угрозу жизни и собственность южнокорейцев. Соединенные Штаты хорошо осознают эти риски и принципиальные ограничения использования военной силы на Корейском полуострове. США могут разрушить Северную Корею, но не смогут выиграть в войне с ней. 

Диалог и поиск урегулирования путем переговоров – вот единственные практически осуществимые возможности. В прошлом диалог не срабатывал, – но это не причина отказываться от диалога. Требуется новый и изобретательный подход к поиску договорного урегулирования. Такой подход потребует готовности слушать, практичного настроя и здоровой доли маневренности.

Что может сработать. Если участники переговоров с Северной Кореей хотят найти решение, устраивающее все стороны, они должны готовить откровенно, – но также выслушать и Пхеньян. Отказ услышать обеспокоенности Северной Кореи – прямая дорога к проигрышу. Чтобы говорить и слышать Пхеньян, требуется поставить себя на место Северной Кореи и поощрять ее сделать то же самое. Изображение Северной Кореи как недостойной доверия страны-изгоя или требование лишь односторонних условий будут только препятствовать конструктивному диалогу.

Переговоры с Пхеньяном должны также быть практичными и реалистичными. Следует корректировать цели в зависимости от обстоятельств. В частности, так как нельзя заставить Северную Корею полностью и незамедлительно уничтожить свое ядерное оружие, то краткосрочной задачей должен стать мораторий на ядерные программы Пхеньяна. Мораторий остановит дальнейшее техническое развитие северокорейских технологий и производство дополнительных ядерных материалов. В самом деле, Пхеньян неоднократно заявлял, что прекратит все связанные с ядерными материалами действия, если будут выполнены определенные условия, поэтому практически осуществимая стратегии завершения процесса должна существовать в пошаговом подходе, предложенным ученым из Стэнфорда Зигфридом Хеккером, – замораживание, откат и контролируемое разоружение Северной Кореи.

И, наконец, требуется определенная степень гибкости. При переговорах с Северной Кореей на стол нужно выложить все карты. И эти «карты» могут включать в себя временное прекращение совместных военных учений между Южной Кореей и США; обсуждение мирного договора взамен перемирия, завершившего Корейскую войну; формальное принятие права Северной Кореи на мирное использование атомной энергии и космической программы; а также нормализация дипломатических отношений между Северной Кореей и США. Эти возможности не должны быть исключены просто потому, что их требует Пхеньян. Более того, ведение диалога по этим вопросам обеспечит возможность прощупывания намерений Пхеньяна и даст возможность призвать Северную Корею к ответственности за любое нарушение доверия.

На данном критическом этапе кране необходима реальная политика. И те, кто ведет переговоры с Северной Кореей, должны понимать, что время работает не на них.

Теперь, когда Северная Корея в январе провела свои четвертые по счету ядерные испытания, Корейский полуостров оказался дальше, чем когда бы то ни было от состояния безъядерной зоны. Оказавшись перед подобной реальностью, какие наиболее эффективные шаги можно предпринять для решения этой ядерной проблемы?

Препятствия перед таким процессом стоят невероятно трудные. Пхеньян смотрит на мир исключительно реалистично, и руководство страны рассматривает ядерное сдерживание как абсолютную гарантию безопасности. И оно, скорее всего, еще долгое время будет продолжать рассматривать ситуацию именно под эти углом. Северная Корея видит в позиции Вашингтона также, в сущности, реалистичный подход, – поэтому Пхеньян, скорее всего, поставит на то, что политика США по отношению к Северной Корее рано или поздно изменится. Это особенно правдоподобно, принимая во внимание то, что смена режима в Вашингтоне происходит каждые четыре или восемь лет.

Северная Корея, фактически, может поверить в то, что, как только Вашингтон признает ядерную реальность на Корейском полуострове как должное, он ослабит санкции. Такие расчеты имеют смысл. Соединенные Штаты никогда не одобряли владение Израилем ядерным оружием, но им пришлось примириться с суровой реальностью, в которой существует ядерный Израиль – и защищать Тель-Авив от образования ближневосточной зоны, свободной от ядерного оружия. Вашингтон также не одобрял существование ядерной Индии и фактически наложил санкции на Нью-Дели вслед за индийскими ядерными испытаниями 1998 года. Но эти санкции были сняты в течение считанных дней после атак 11 сентября 2001 года. В 2008 году США даже сняли свой запрет на гражданское ядерное сотрудничество с Индией – а эти санкции были наложены Группой ядерных поставщиков, которую США помогли организовать в 1975 году именно для того, чтобы наказать Индию за ее «мирные» ядерные испытания 1974 года. Что касается Пакистана, то США в 2004 году назначили этой стране статус главного союзника, не входящего в НАТО, для того, чтобы заручиться сотрудничеством Исламабада в войне против терроризма – несмотря на то, что Пакистан сам разрабатывал ядерное оружие. Сейчас же президент Обама стремится нормализовать отношения с Кубой после десятилетий враждебности между Вашингтоном и Гаваной. Все эти факты могут стимулировать веру Пхеньяна в то, что Вашингтон не будет ожидать еще несколько десятилетий, чтобы нормализовать отношения с Северной Кореей.

С другой стороны, Китай и Северная Корея были союзниками многие десятилетия. Но по вопросам санкций против Северной Кореи Китай больше взаимодействует с США, поэтому Пхеньян, вероятно, чувствует, что Пекин предал его. Но, опять же, принимая во внимание растущее недоверие, характеризующее взаимоотношения Вашингтона и Пекина, Северная Корея может поставить на то, что Китай застрахует себя от возможного урегулирования отношений между США и Северной Кореей в будущем.

Наверняка Северная Корея заметила, что Китай настаивает на том, чтобы санкции против Пхеньяна ни в коем случае не привели к дестабилизации ситуации на полуострове, не создали риска начала военных действий или возникновения гуманитарных проблем. Китай попросту не желает, независимо от того, обладает ли Пхеньян ядерным оружием или нет, разрушения Северной Кореи как государства. Такая позиция, как кажется, может обеспечить выживание Северной Кореи. Фактически же Пекин может быть более озабочен «изменением баланса» сил, которое осуществляет Вашингтон в Азии, нежели ядерной программой Пхеньяна. Пекин и Вашингтон могут в некоторой степени сотрудничать по проблемам Северной Кореи, но они не доверяют друг другу, и обе стороны попытаются обеспечить безопасность своих ставок. Такое положение дел может легко сыграть на руку Северной Корее и скомпрометировать эффективность китайско-американского сотрудничества.

Следовательно, Корейский полуостров в ближайшее время свободным от ядерного оружия не станет. Поэтому любой успешный подход к корейскому ядерному вопросу по сути своей должен быть постепенным, прагматичным и рассчитанным на сотрудничество; кроме этого гарантии должны получить все заинтересованные стороны. Северную Корею можно заинтересовать предложениями о создании безъядерной зоны, только лишь предложив взаимовыигрышную философию.

Вполне осуществимым, – на промежуточном этапе, – может оказаться требование к Северной Корее о соблюдении политики «трех нет»: недопущение дальнейших разработок ядерного оружия (включая ядерные испытания); запрещение транспортировки ядерного оружия за пределы северокорейской территории; и не использование (или отказ от угроз использования) ядерного оружия. По сути Пхеньян попросят принять режим «ядерной заморозки», – который включит в себя одностороннее ограничение по контролю за вооружениями и подходящую систему проверки. В обмен на это Северная Корея получит пакет привилегий, включая многостороннее соглашение об обеспечении безопасности, начало дипломатического процесса к нормализации отношений Северной Кореи с США и другими государствами, а также снятие экономических, торговых и инвестиционных санкций, – если Пхеньян будет соблюдать политику «трех нет».

Очевидно, что такой процесс не приведет к образованию безъядерной зоны в мановение ока. Но Северная Корея твердо настроена не отказываться от своих ядерных возможностей, поэтому любая попытка создания безъядерной зоны должна быть разделена на этапы. Желание добиться создания безъядерного статуса региона в краткосрочном режиме обречено на полный провал. Намного лучше начать процесс с дипломатических шагов.

По своей сути цель политики «трех нет» – установить продуктивную атмосферу скоординированных ядерных ограничений. В некоторой степени эта формула похожа на подход, лежащий в основе иранского ядерного соглашения. В ходе переговоров, приведших к этому соглашению, международное сообщество не могло заставить Иран принять полное, верифицируемое и необратимое свертывание всех его ядерных программ. Но Иран принял на себя обязательства уничтожить львиную долю своих мощностей по обогащению урана, – хотя, несмотря на это, он сохраняет некоторые механизмы топливного ядерного цикла. Но смысл в том, что обе стороны пошли на компромисс: Иран получил ослабление санкций в обмен на сокращение своих сомнительных ядерных операций, а международное сообщество значительно снизило риск того, Иран мог стать ядерной державой, даже при том, что полное разоружение было не достижимо.

Если бы удалось применить эту модель на Корейском полуострове, – и если ядерная напряженность была бы уменьшена посредством согласованных, постепенных мер, нацеленных на снижение ядерной угрозы, – то международное сообщество (включая Северную Корею) смогло бы возобновить дипломатический процесс, направленный на объявление Корейского полуострова безъядерной зоной. После успешного завершения первых фаз этого процесса, руководство Пхеньяна могло бы изменить свой взгляд на важность ядерного оружия в национальной безопасности. И со временем Северная Корея могла бы подготовиться к принятию конкретных шагов, направленных на полное уничтожение своего ядерного арсенала.

Создание безъядерной зоны на Корейском полуострове – это дальняя перспектива. Но такая возможность не приблизится ни на шаг ближе, пока мир отвергает прагматичный подход к взаимоотношениям с Северной Кореей.