Совместимы ли модернизация ядерных вооружений и стремление к ядерному «нулю»?

Большинство ядерных стран, включая Россию и США часто заявляли о своей приверженности к полной ликвидации ядерных вооружений. Но ни одна ядерная держава не будет готова избавиться от своего ядерного оружия, пока все другие страны не сделают то же самое. Таким образом, ядерное вооружение наверняка будет оставаться частью военных арсеналов еще долгое время и будет постоянно обновляться. Если модернизация ядерных вооружений неизбежна, то можно ли ее как-то ограничить или направить таким образом, чтобы при этом не создавалось препятствий процессу сокращения, а в конечном счете – полной ликвидации ядерного оружия на планете?

В истории российско-американских отношений уже не раз возникали ситуации, когда модернизация ядерных вооружений не только не препятствовала сокращениям, но, наоборот, являлась их условием. К примеру, Сенат США одобрил в 2010 г новый Договор СНВ во многом благодаря тому, что выполнение этого договора было обусловлено выделением значительных сумм на программы развития ядерного комплекса и обновления триады. Логика таких расчетов понятна: сокращение вооружений не должно создавать иллюзию ослабления безопасности. Поскольку ядерные арсеналы уменьшаются количественно, необходимо повышать их эффективность и выживаемость.

Как бы то ни было, история свидетельствует, что государства, обладающие ядерным оружием, непрерывно его модернизируют. Однако меняются мотивирующие факторы, а также их относительный вес.

Применительно к российско-американским отношениям модернизация мотивировалась четырьмя основными факторами: во-первых, появлением новых технологий, которые позволяли достичь более высоких показателей по обеспечению эффективности ядерных вооружений и их безопасной эксплуатации; во-вторых, развитием систем противодействия потенциального противника, таких как средств противовоздушной (ПВО) и противоракетной (ПРО) обороны, противолодочной борьбы и ударных высокоточных средств большой дальности; в-третьих, желанием расширить функциональные возможности систем доставки, первоначально предназначенных для решения исключительно ядерных задач; и, в-четвертых, ограниченным эксплуатационным ресурсом существующих систем вооружений.

Условия для гонки вооружений в годы «холодной» войны были созданы первыми двумя факторами, – появлением новых технологий, повышающих эффективность ядерного оружия и, в особенности, развитием средств противодействия. Баллистические и крылатые ракеты, а также тяжелые сверхзвуковые бомбардировщики явились ответом на развитие средств противовоздушной обороны, в то время как атомные подводные лодки и баллистические ракеты подводных лодок межконтинентальной дальности стали ответом на развитие средств противолодочной борьбы. Влияние средств противоракетной обороны в эпоху «холодной» войны представляется достаточно спорным, поскольку технологии ПРО в тот период не были сколь-либо эффективными. Однако, нельзя исключать возможность того, что Договор ПРО сыграл важную роль, ограничив соответствующие технологии. И кто знает, как бы эволюционировали стратегические вооружения, если бы стороны договорились ограничить развитие средств противовоздушной обороны или противолодочной борьбы. Несомненно одно, – в эпоху «холодной» войны качественная модернизация ядерных вооружений проходила столь стремительно, что обновление вооружений производилось значительно раньше, чем вырабатывался их эксплуатационный ресурс.

Окончание «холодной» войны изменило баланс факторов, влияющих на модернизацию. Хотя в начале 1990-х гг некоторые программы в США еще продолжали осуществляться по инерции (например, строительство новых атомных подводных лодок с баллистическими ракетами), укрепилось осознание явной избыточности ядерного арсенала и потери его былого значения в новой геополитической обстановке. А потому модернизация стала главным образом мотивироваться стремлением расширить функциональные возможности систем доставки. Начало этому тренду положили оснащение тяжелых бомбардировщиков высокоточным обычным оружием и их переориентация для выполнения не-ядерных задач. Крылатые ракеты воздушного и морского базирования также были оснащены боеголовками обычного типа. Еще одним шагом в этом направлении стало появление программы «Быстрого глобального удара», которая на начальном этапе предполагала замену оснащения баллистических ракет на неядерные боеголовки.

Соединенные Штаты продолжают модернизировать свои средства доставки ядерного оружия в течение двух десятков лет. Однако первоначально запланированный срок эксплуатации этих средств доставки приближается к концу, а их модернизационный потенциал ограничен. С другой стороны, сейчас США подходят к рубежу, когда накопленный потенциал развития технологий побуждает создавать системы доставки нового поколения.

В России же программы модернизации почти два десятилетия испытывали хронический недостаток средств. Эксплуатационный ресурс ракет, доставшихся в наследство от Советского Союза, был продлен в два – три раза. Амбициозная программа создания новых систем доставки, на которую запланировано потратить львиную долю от выделенных Государственной программой вооружений 20 трлн. рублей, объясняется в первую очередь именно невозможностью бесконечно продлевать сроки эксплуатации. Но есть и еще один фактор, который сыграл определенную роль в решении России разрабатывать новые системы доставки. Важным аргументом в поддержку развития новых тяжелых ракет и мобильных железнодорожных комплексов стала опасность развертывания ЕвроПРО, а также американские программы развития стратегических вооружений в обычном оснащении. (Однако, пока не вполне понятно, как эти программы будут развиваться в свете ухудшающегося положения в российской экономике).

Разница в представлениях об угрозах. Сокращения ядерных вооружений США и Советского Союза (а, позднее, – России) в конце 1980-х и начале 1990-х годов стали возможными, поскольку обе стороны понимали, что накопленные запасы вооружений избыточны, а гонка вооружений – бессмысленна. С тех пор ядерные арсеналы обеих сторон неуклонно сокращались количественно. Вряд ли программы модернизации изменят этот тренд, несмотря на продолжающееся ухудшение в двухсторонних взаимоотношениях в последние годы. Но побудительные мотивы в отношении дальнейших сокращений у сторон различаются.

В США многие еще признают, что арсенал Соединенных Штатов слишком велик. Президент Обама, например, выступая в Берлине в 2013 году, заявил о том, что он будет «вести поиск возможностей для дальнейших двухсторонних сокращений с Россией с тем, чтобы выйти за рамки военно-стратегических концепций «холодной» войны». Такое предложение, по-видимому, имеет серьезную прагматическую цель – снижение затрат на дальнейшую модернизацию за счет сокращения избыточных вооружений. А ряд существующих в России тенденций отнюдь не способствуют формированию представлений об избыточности ее ядерного арсенала. В частности, неограниченное какими-либо обязательствами развитие ПРО и высокоточных вооружений США воспринимается в России как появление новых угроз, на которые необходимо реагировать. Зачастую это восприятие носит эмоциональный характер. Тем не менее, производственные и финансовые ресурсы России ограничены. У Москвы также отсутствуют возможности влиять на качественное развитие вооружений США. В этой ситуации развитие средств противоракетной обороны и высокоточных вооружений США не способствует сохранению интереса России к продолжению двусторонних переговоров и порождает у нее стремление снизить прозрачность своего ядерного арсенала.

В лучшем случае программы модернизации ядерных вооружений не будут оказывать сколь-либо значительное негативное влияние на двухсторонние отношения, а в худшем – станут дополнительным раздражителем отношений в и без того сложной ситуации. Но в любом случае – вряд ли двухсторонние переговоры о дальнейшем сокращении вооружений могут начаться, если отношения между США и Россией радикально не улучшатся.

Даже если будут созданы предпосылки для проведения дальнейшего диалога по сокращению ядерного оружия, определяющими станут проблемы ПРО и стратегических вооружений в неядерном оснащении. Таким образом, важно, чтобы развитие соответствующих вооружений в США либо ограничивалось, либо осуществлялось таким образом, чтобы не создавать обеспокоенности других сторон о выживаемости сокращающихся в результате достигнутых договоренностей ядерных сил.