Северная Корея: Не стоит мечтать о невозможном

В январе Пхеньян с гордостью объявил об успешном проведении четвертых ядерных испытаний. На этот раз, как заявили северные корейцы, было проведено успешное испытание термоядерного заряда – хотя иностранные наблюдатели отнеслись к последнему заявлению весьма скептически.

Независимо от того, было ли испытанное в январе 2016 г. устройство термоядерным, испытания стали напоминанием о крайне неприятном обстоятельстве: Северная Корея, бросив вызов международному сообществу и пренебрегая оказываемым на нее немалым давлением, разработала атомное оружие. Сейчас в КНДР идёт работа над созданием пригодного к развёртыванию ядерного оружия и систем его доставки. Такое положение дел представляет собой, пожалуй, наиболее серьезную проблему, с которой режим нераспространения ядерного оружия сталкивается за много десятилетий, причем специфика ситуации с Северной Кореей такова, что в данном случае эта проблема может быть только снижена, но не нейтрализована полностью.

Жесткость и мягкость. Позиция США и в целом всего мирового сообщества по поводу северокорейской ядерной программы проста и однозначна: следует стремиться только к «полному, достоверному и необратимому уничтожению ядерного оружия». К сожалению, такие требования безнадежно нереалистичны. Те, кто принимает стратегические решения в Северной Корее, имеют самые веские причины считать, что они должны сохранять ядерное оружие во что бы то ни стало, а у внешнего мира нет ни малейшей возможности повлиять на эту их позицию.

Северная Корея – это небольшая и бедная страна, управляемая наследственным диктаторским режимом, окруженная враждебно настроенными и – что весьма важно – куда более богатыми соседями. Во внутренней политике руководство страны вынуждено считаться с постоянной опасностью народных волнений; а во внешней политике оно всерьёз опасается возможного нападения извне, в первую очередь – со стороны Соединенных Штатов Америки. Проблемы северокорейского руководства усугублены фактом существования Южной Кореи, что делает потенциально возможным «германский сценарий», – то есть крушение режима в Пхеньяне с последующим поглощением всей страны более богатым южным соседом. Простые северные корейцы вполне могли бы и обрадоваться такому повороту событий – подобно тому, как в свое время радовалось объединению большинство восточных немцев. Однако для политической элиты такой поворот событий будет означать потерю власти и, возможно, необходимость ответить за массовые нарушения прав человека, происходившие в КНДР. Таким образом, элита Северной Кореи верит в то, что для сохранения как государственности, так и собственной власти им необходимы средства сдерживания, которые могли бы предотвратить как иностранное вторжение (по иракскому сценарию), так и иностранную поддержку внутреннего восстания (по ливийскому сценарию). Единственным средством сдерживания, которое отвечает этим требованиям, является ядерное оружие.

Все попытки добиться ликвидации северокорейского ядерного оружия, предпринятые до настоящего времени, следовали одной их двух стратегий. «Голуби» по сути предлагали выкупить северокорейское ядерное оружие: они обещали Пхеньяну экономические блага в обмен на отказ от ядерной программы. «Ястребы» возлагают надежду на санкции: они полагают, что, усложняя жизнь северных корейцев, можно создать внутреннее напряжение, которое приведет к смене политики и к отказу КНДР от ядерного оружия. 

Однако попытки подкупить Северную Корею безнадежны. Недавняя история продемонстрировала руководителям Северной Кореи, что им не следует верить сладким обещаниям. Северные корейцы хорошо помнят, что единственным диктатором, который согласился обменять ядерную программу на обещания экономической помощи, был ливийский руководитель Муаммар Каддафи, который заплатил за это решение своей жизнью. Они также помнят, что в 1994 году, в соответствии с «Будапешестским протоколом» Украина согласилась уничтожить те ядерные боеголовки, которые она унаследовала от Советского Союза. Украина сделала это в обмен на гарантию территориальной неприкосновенности, данную ей Россией, Британией и США. Однако последующие события продемонстрировали, что эта гарантия вряд ли стоит той бумаги, на которой напечатан ее текст. Наконец, северокорейские дипломаты помнят и печальную судьбу Саддама Хусейна в Ираке, – и не перестают повторять, что единственной причиной гибели иракского диктатора было отсутствие у него ядерного оружия. Руководство Северной Кореи уверено в том, что без ядерного оружия они окажутся крайне уязвимы. Надо помнить, что для этих людей потеря власти не означает жизнь на вилле на юге Франции и написание мемуаров. В лучшем случае их ждет тюрьма, а возможно – и бессудная расправа…

Попытки добиться уничтожения ядерного оружия с помощью санкций также обречены на неудачу. Санкции работают косвенным образом, усложняя жизнь внутри страны. Недовольство, вызванное снижением уровня жизни, зачастую побуждает людей воздействовать на правительство и требовать отказа от той политики, проведение которой сделало страну объектом международных санкций. В демократических и полудемократических государствах такое давление может быть осуществлено через выборы, а в не столь либеральных странах возможна революция или переворот.

Пока все попытки ввести в отношении Северной Кореи по-настоящему эффективный режим санкций саботировались Китаем. Китай не в восторге от ядерных амбиций Северной Кореи и ее рискованных дипломатических игр, но у Пекина есть веские основания для того, чтобы предпочитать статус-кво и иметь дело с относительно стабильным и разделенным Корейским полуостровом. Даже если Китай и изменит свой подход, – что, возможно, как раз и происходит в данный момент, – есть основания сомневаться в том, что вызванные санкциями экономические проблемы повлияют на позицию Пхеньяна по ядерному оружию. Если санкции нанесут ущерб северокорейской экономике, ситуация в которой в последние годы заметно улучшилась, они все равно вряд ли достигнут желаемого политического эффекта. Даже массовый голод едва ли повлияет на политику пхеньянского руководства по ядерному вопросу.

Главная причина заключается в том, что население КНДР просто не обладает рычагами воздействия на государственную политику. Рядовые северокорейцы запуганы. Они живут в стране, где пропорции заключенных в тюрьмах к общему населению примерно такие же, как в СССР в последние сталинские годы, и где официально считается, что на выборах в поддержку официального кандидата голосует 100% избирателей.

С другой стороны, у северокорейской элиты есть веские причины для того, чтобы не идти на государственный переворот. Даже успешный переворот может спровоцировать нестабильность, которая, в свою очередь, может привести к революции, падению режима и поглощению Севера Югом. Такая революция, за которой последует объединение, приведет к полному отстранению нынешней элиты от власти. Элиты не видят выгоды в раскачивании лодки, – независимо от того, как сильно они скучают по коньяку «Хеннесси», поставки которого попадают под международные санкции.

Прекратить терять время. К сожалению, уже почти четверть века политика США и, в целом, ООН колеблется между жестким и мягким подходами, равно обречёнными на неудачу. Денуклеаризация Северной Кореи – несбыточная цель, и попытки её достигнуть могут быть даже опасны тем, что ведут к потере драгоценного времени, которое можно было бы потратить на более реалистичную цель – замораживание северокорейского ядерного потенциала. Несомненно, за замораживание нужно будет заплатить определенную цену, – северные корейцы ничего не делают даром. Однако представляется вероятным, что за соответствующее вознаграждение Северная Корея может остановить свою ядерную программу. Однако даже если такое соглашение будет достигнуто, Северная Корея оставит за собой технологии и оборудование, а также те ядерные устройства, которые уже были произведены. В обмен на это от США и международного сообщества в целом будут ожидаться как политические уступки, так и значительная экономическая помощь.

Такой компромисс может показаться несправедливым. Однако, в отличие от грез о безъядерной Северной Корее, он реалистичен. К сожалению, мир продолжает преследовать неосуществимую цель, переходя от жесткой политики к мягкой и обратно, –  в то время как северокорейские инженеры продолжают упорно работать над совершенствованием ядерного оружия.