Автономное оружие: целесообразно, если урегулировано

Куба, Эквадор, Египет, Пакистан и Ватикан – только эти пять государств из 87, участвовавших в конференции ООН по смертоносному автономному оружию 2014 года, подали заявления, призывающие к запрещению систем автономного оружия. В то же самоевремя, скорее всего, десятки странразрабатывают военных роботов. В такой среде кажется крайне маловероятным, что смертоносное автономное оружие будет запрещено – как маловероятно и то, что запрет, будь он применен, окажется действенным.

Моя коллега по круглому столу Хезер Рофф, кажется, отвергает саму возможность того, что автономное оружие когда-либо сможет превзойти человеческие существа в сфере принятия решений на поле боя. По этому вопросу Пауло Сантос уже ответил г-же Рофф, – упоминая, например, исследования, дающие возможность предположить, что алгоритмы физиономической идентификации могут связывать пары лиц лучше, чем на то способны люди. К тому же существует точка зрения, что автономное оружие может превзойти человеческие способности в некоторых ситуациях именно потому, что оно не является человеком. Ученый организации «Heritage» Стивен Гровз пишет, что автономное оружие «может функционировать лучше, чем люди в опасных ситуациях, при которых человек мог бы действовать, исходя из страха или ярости».

Также, в противовес сказанному г-жой Рофф, автономное оружие может выполнять ряд полезных военных функций, – при этом находясь полностью в рамках международного гуманитарного законодательства. Г-н Гровз приводит пример того, что автономное оружие, работая в обстановке вседозволенности, сможет однажды атаковать боевой порядок танков на отдаленных территориях, например, в пустынях, или военные корабли, находящиеся вдали от путей торгового судоходства. Такое применение автономного оружия соответствует принципу различия, – элементу международного гуманитарного права, которое требует от участников конфликта отделять гражданских лиц от комбатантов и вести боевые действия лишь против последних. В зонах боевых действий, где отсутствуют гражданские лица или объекты, автономное оружие не сможет нарушить принцип различия.

Следуя той же логике, автономное оружие, используемое в воздухе, может выполнять ряд важных военных функций, соблюдая принцип соразмерности боевых действий, еще один элемент международного гуманитарного права. Например, автономное оружие может выслеживать самолеты врага в зонах, где гражданским судам запрещено осуществлять полеты. Их можно запрограммировать опознавать вражеские самолеты по форме, тепловой сигнатуре, скоростному порогу и т.д, – все, что может устанавливать их отличие от гражданских судов. В таких ситуациях преимущества атаки на вражеские самолеты не могут быть перевешены рисками ненужных жертв среди гражданского населения. Подобный риск приближается к нулю. То же самое, пишет г-н Гровз, относится и к ситуации под водой – системы автономного оружия могли бы патрулировать подводное пространство и атаковать подводные лодки врага, не представляя собой особой опасности нанесения чрезмерного сопутствующего ущерба. Г-жа Рофф, по всей видимости, не принимала ничего из вышесказанного во внимание и представила достаточно общее возражение против автономного оружия.

Одни только лишь традиционные военные стратегии и тактики не могут адекватно ответить на вызовы, которые образования, не являющиеся государствами или находящиеся в переходном состоянии, бросают либеральным демократическим странам, включая нестандартные, нетрадиционные, асимметричные и беспорядочные формы конфликтов. Государствам приходится ограничивать масштаб и интенсивность применяемой военной силы из-за соблюдения необходимых норм, требующих снижения сопутствующего ущерба и пропорциональности. Образования, не являющиеся государствами, не соблюдают таких норм. Тем самым создается политическая и психологическая асимметрия, которая должна быть решена на полях будущих сражений. В той степени, в которой автономное оружие может помочь в решении этой проблемы, оно не должно отрицаться.

В первом раунде я говорила, что автономное оружие можно считать этичным до тех пор, пока сопутствующий ущерб, связанный с этим оружием, не выходит за пропорции его «вклада в дело мира, безопасности и стабильности, а также предотвращения крупномасштабного кровопролития среди гражданского населения». Моя позиция перекликается с рассуждениями специалиста организации «Heritage» Джеймса Джея Карафано о том, что у автономного оружия имеется «потенциал увеличивать… эффективность на поле боя, в то же время … уменьшая [сопутствующий] ущерб и человеческие жертвы». Я придерживаюсь своего заявления, сделанного в первом раунде и выступаю против маловероятного и непрактичного запрета автономного оружия.