«Домашние подарки», «подарочные корзины» и дар ядерной безопасности после 2016 года

В ноябре 2015 года из хранилища близ г.Басры в Ираке было украдено не менее 10 граммов радиоактивного изотопа радия-192. В том же месяце – чуть более, чем через две недели после террористических атак в Париже, – был задержан подозреваемый, связанный с этими атаками, у которого были обнаружены  фотографии слежения за высокопоставленным бельгийским чиновником, занимающимся ядерной промышленностью. Несмотря на то, что украденное в Ираке радиоактивное вещество было в конечном итоге обнаружено (брошенное близ бензозаправочной станции в населенном пункте около 14 километров от г.Басра), эти два инцидента повысили опасения, что группы, подобные Исламскому Государству, способны добыть радиоактивные материалы и изготовить устройство рассеивания радиационных веществ, известное под названием грязной бомбы.

Подобные инциденты доказывают, почему президент Обама в своей пражской речи 2009 года сказал, что «самой непосредственной и критической угрозой для глобальной безопасности»  является то, что террористы могут завладеть ядерным оружием. Такие опасения заставили его инициировать Саммит по ядерной безопасности, который прошел в Вашингтоне в следующем за этим году. Но 2016 годя является последним годом президентства Обамы, а также окончанием процесса саммитов. Последний саммит, так же как и первый, проводится в Вашингтоне и он поможет определить дальнейший путь развития процесса ядерной безопасности.

Многое зависит от того, будет ли определен наиболее эффективный путь. Саммиты привели к ряду важных достижений в сфере ядерной безопасности, однако постоянного глобального режима ядерной безопасности установлено не было. Процесс саммитов также не сумел установить надежные региональные подходы к ядерной безопасности. Кроме этого, саммиты не задали никакой системы контроля над военными ядерными материалами, – а это большой промах, так как лишь малая часть общемировых ядерных материалов находится в гражданском пользовании. Самым значительным из всех возможных результатов четвертого и заключительного саммита было бы принятие конкретного плана для сохранения импульса движения, который уже достигнут прошедшими саммитами.

Попадания и промахи. В ходе саммитов не было найдено волшебного ответа на угрозы ядерной безопасности. Но были достигнуты некоторые конкретные результаты. Прежде всего, – что является наиглавнейшим результатом, – саммиты привлекли внимание к проблеме ядерной безопасности на уровне глав государств. Благодаря подобному вниманию, с начала саммитов 12 стран устранили со своих территорий ядерные материалы, которые можно использовать для изготовления оружия. 14 стран вывели из эксплуатации реакторы, использующие высокообогащенный уран или же перевели эти реакторы на низкообогащенный уран. Таким образом была прекращена работа 24 реакторов на высокообогащенном уране. 27 стран устранили или уничтожили почти 3000 килограмм высокообогащенного урана и плутония.

Саммиты также привели к значительным многосторонним результатам. На саммите 2010 года обсуждалась предложенная США повестка, касающаяся ядерного топлива для гражданских целей, и был введен термин «домашние подарки» (т.е. «добровольные обязательства… принимаемые на себя отдельными странами… ради усовершенствования ядерной безопасности»). В 2012 году в Сеуле обсуждение ядерной безопасности и внедрения мер защиты эволюционировало до всемирного масштаба, – а региональное сотрудничество в сфере ядерной безопасности было усилено посредством т.н. «корзин с подарками» (т.е. принимаемых на себя группами стран обязательств, «выходящих за рамки… утвержденных на саммите коммюнике»). В 2015 году в Гааге 35 стран подписались под Инициативой о действиях по укреплению ядерной безопасности. Данная инициатива, которая была позже включена в Информационный циркуляр №869 Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), касается обязательств этих стран по соблюдению рекомендаций агентства в сфере ядерной безопасности. Но, несмотря на эти достижения, на завершающем саммите и после него предстоит преодолеть значительные препятствия.

И первым из этих препятствий является достижение более широкого признания и соблюдения существующих договоренностей по международной ядерной безопасности. Конвенция физической защиты ядерных материалов, подписанная в 1980 году, является единственным юридически обязывающим международным соглашением, касающимся физической защиты ядерных материалов. Дополнение от 2005 года расширяет сферу действия конвенции, преимущественно в части кражи ядерных материалов или диверсионных действий против ядерных объектов. Но это дополнение еще не вступило в полную законную силу, – его ратифицировали лишь 94 государства из необходимых 101. Одновременно с этим Международная конвенция по сдерживанию актов ядерного терроризма 2005 года, которая способствует привлечению к ответственности и экстрадициям по делам, связанным с ядерным терроризмом, уже вступила в силу, – но 77 из 152 государств, обладающих менее, чем одним килограммом ядерных материалов, потенциально пригодных для изготовления оружия, так и не смогли ратифицировать ее. Наиболее свежая инициатива, к которой могут присоединиться государства, – это упоминавшийся ранее Информационный циркуляр №869 МАГАТЭ,  который будет представлен для подписания сторонами на саммите 2016 года. Более широкое применение описанного инструментария является обязательным для укрепления юридического фундамента международного режима ядерной безопасности, установления механизма институционной поддержки такого режима, а также в качестве средства для его внедрения. 

Второй проблемой является то, что инициативы по ядерной безопасности затруднены недостатком региональных подходов к проблеме. Как Саммиты по ядерной безопасности, так и идущие параллельно Саммиты атомной промышленности, занимались стандартизацией ядерной безопасности и методами оценки соответствия этим стандартам. Но они не уделяли внимания растущему спросу на ядерную энергию в регионах, таких как Ближний Восток, которые переживают период конфликтов и жесткого экстремизма. Это является насущной проблемой, так как подверженные рискам территории могут быть адекватно оценены лишь на местном уровне. Несомненно, требуется, чтобы реакция на факты нарушения ядерной безопасности и наказания за контрабанду ядерных и других радиоактивных материалов выполнялись с соблюдением рекомендаций МАГАТЭ, но они также зависят и от национальных юридических рамок и уголовных кодексов, а также от сотрудничества между государствами. Процесс Саммитов подразумевал лишь ограниченное сотрудничество со странами, в саммитах не участвующих, и имел ограничение на обмен информацией с ними. Необходимо установить региональные механизмы ответственности правительственных структур за соблюдение ими ядерной безопасности.

Третьей текущей необходимостью является включение в сферу обсуждения по ядерной безопасности ядерных материалов военного назначения. Страны, желавшие уничтожить свои гражданские ядерные материалы, уже сделали это. А это значит, что без работы с военными ядерными материалами большого успеха не достичь. Именно эти материалы составляют 83 процента мировых запасов высокообогащенных урана и плутония, – при этом находясь вне международного наблюдения. Военные материалы, так же как и гражданские ядерные материалы, подвержены опасности хищения (особенно в процессе транспортировки), диверсионных действий (как физических, так и кибернетических), а также случайного доступа к ним. Начальным подходом к решению этой проблемы может стать обмен между военными структурами разных стран передовыми методами и другой несекретной информацией, имеющей отношение к безопасности военных ядерных материалов.

Снижение мотивации? Международное агентство по ядерной энергии планирует проводить совещания по ядерной безопасности на уровне министерств каждые три года. Однако после завершения саммитов произойдет вот что: на президентских уровнях вовлеченность в эти проблемы может снизиться, а с ней и мотивация государств совершенствовать свою ядерную безопасность. Россия уже решила не участвовать в Саммите 2016 года, – так как Москва утверждает, что в деле ядерной безопасности центральную роль должно играть МАГАТЭ, и чтоне существует никаких значимых политических вопросов, достойных обсуждения в рамках проблематики ядерной безопасности. Россия и США обладают почти 90 процентами мировых запасов ядерных материалов, поэтому отсутствие конструктивного российско-американского диалога по ядерной безопасности является поводом для озабоченности; к сожалению, доверие между этими двумя державами нарушено украинским кризисом и конфликтом в Сирии. Как бы то ни было, если Вашингтон не предъявит конкретный план продолжения международного диалога по ядерной безопасности на высшем уровне, прогресс, достигнутый в процессе саммитов, рискует застопориться.